Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Хорошо, – сказал Страйк. – Я уверен, вы человек, который ценит прямоту, так что давайте перейдем к сути. Вы очень заинтересовались нами вскоре после того, как мы начали расследование по делу о теле, найденном в "Серебре Рамси" прошлым летом.

– Это то дело, для которого вас наняла Десима Маллинз? – спросил Бранфут.

Робин внезапно ощутила страх, не имевший никакого отношения к ее собственным делам.

– Ты уже ему все рассказала, да? – спросил Страйк Ким, на лице которой появилась легкая кошачья улыбка. – Нарушила соглашение о неразглашении?

– Фара и я решили, что нам стоит изучить дело Десимы Маллинз после того, как я ушла из агентства, – сказала Ким. – Ты так и не сказал мне, что у нее есть ребенок, которого она пытается скрыть. Я не подписывалась хранить в тайне это.

– Ты полная стерва, – сказала Робин, застав Страйка врасплох. Ким улыбнулась еще шире, а Бранфут рассмеялся.

– Ребенок – это повод для праздника, верно? – сказал он.

– Если не считать того, что она сходит с ума и теряет ресторан, – сказала Ким, – и вы двое выжимаете из нее каждую копейку, пока сами разъезжаете и ведете бессмысленную слежку, притворяясь, что ищете, кто это был. Два дня назад она была в больнице, уверенная, что ребенок болен, потому что он не перестает плакать. Вот кого вы эксплуатируете. И вы сговариваетесь замалчивать информацию о ребенке. Думаю, если бы вы сообщили социальному работнику, это могло бы остановить вас от выкачивания денег.

– Неплохой ход, – одобрительно сказал Страйк. – Да, понимаю, как пресса могла бы это подать. Преуспевающая владелица ресторана с тайным ребенком, которая питает иллюзии насчет своего бывшего парня, а ее водят за нос детективы… совсем неплохо.

Принесли вино. Когда Робин отказалась, Бранфут хмыкнул.

– Честное слово, я еще не встречал человека, который отказался бы от "Монваше" урожая 92-го года. И все же, тем больше для нас, а, мистер Страйк, или, может быть, мне называть вас Корморан?

– Не стесняйтесь, – сказал Страйк.

После того как сомелье ушел, Страйк сказал:

– Так в чем суть? Мы прекращаем расследование о теле в хранилище, и вы не будете рассказывать прессе про Десиму и ее ребенка?

– Понимаете, у меня нет личной заинтересованности в этом деле, – сказал Бранфут, – но именно такие вещи, как я считаю, должны быть строго регламентированы. Финансовая эксплуатация уязвимых людей, баснословные гонорары за мизерную пользу, крайне небрежное отношение к защите детей – я не отрицаю, что вы двое совершили некоторые достойные поступки, но – говоря совершенно откровенно – у меня прекрасные связи в полиции, благодаря моему благотворительному фонду, и – поправьте меня, если я ошибаюсь – вас недавно допрашивали о подкупе свидетелей. Подкупы, которые, конечно, ставят под сомнение их показания в суде.

– Ну, похоже, вы нас основательно прижали, – сказал Страйк. – И это все?

– Не совсем, – сказал улыбающийся Бранфут. – Бойфренд мисс Эллакотт… прошу прощения, что снова его упоминаю…

Теперь каждому из них принесли по три закуски-аперитива. Официант красочно описывал каждое блюдо, но Робин ни слова не слышала. Ей стало слегка тошно. Если карьера Мерфи будет разрушена через связь с ней…

– На чем я остановился? – спросил Бранфут, когда официант снова ушел. – Ах да: старший инспектор Мерфи. Прошу прощения, что придется это упомянуть, но он имеет значение. Попал в немалые неприятности на работе. И выпивка, и незаконные аресты… И он еще передавал вам информацию тайком.

– Нет, – сказала Робин, – он этого не делал. Единственный человек, который давал нам конфиденциальную информацию, которой не следовало делиться, сидит прямо напротив меня

Бранфут рассмеялся.

– Вижу, вы не в политике, мисс Эллакотт. Проходит ли Мерфи проверку на порядочность? Общественность не любит сотрудников правоохранительных органов, которые делают незаконные аресты, избивают подозреваемых и сливают информацию о делах об убийствах какой-нибудь молодой красавице, с которой они спят – и это мы еще не дошли еще до дневного пьянства. Так что, если позволите сказать, пресса сочтет вашего кавалера подозрительным.

– Ну, похоже, вы нас основательно раскусили, – сказал Страйк. Он повернулся к Ким. – Кого-нибудь стоящего в Ламбете подцепила в последнее время?

– Что? – спросила Ким.

– Кто-нибудь пытался с тобой познакомиться рядом с офисом лорда Бранфута? Кто-нибудь, кто владеет квартирой на Блэк-Принс-роуд?

Лицо Ким стало странно пустым. Она уставилась на Страйка, и Робин, хотя знала, что должна была бы осуждать это, невольно надеялась, что Ким действительно согласилась пойти в ту квартиру. Затем она посмотрела на Бранфута.

Маска добродушного шута растаяла. Его глаза потемнели на обычно комичном, гномьем лице, и вдруг легко стало представить, как он передает конверт с деньгами опасному молодому преступнику и говорит ему, что хочет убить еще одного молодого человека. И все же ей показалось, что в выражении лица Бранфута она прочла скорее расчет, чем панику. Возможно, он напоминал себе о множестве юристов, политиков, полицейских, масонов и представителей прессы, доступных ему на случай, если только что замеченная им опасность станет серьезной, подобно тому, как сама Робин находила утешение в ощущении перцового баллончика в своей сумке.

Мобильный Страйка завибрировал. Он вытащил его из кармана и увидел сообщение из двух слов от Уордла:

Эд Биллингс

Он вернул телефон в карман. Официант вернулся, чтобы забрать тарелки с закусками. Затем Страйк сказал:

– Одна из наших "вылазок", о которых только что упомянула мисс Кокран, была на остров Сарк, хотя вам будет приятно услышать, что мы не выставили за нее счет мисс Маллинз. Вы когда-нибудь были на Сарке?

Бранфут не ответил. Его внезапная, нетипичная неподвижность напоминала скорее хищника, готовящегося к атаке, чем жертву.

– Интересное место, – непринужденно сказал Страйк. – Много чего можно посмотреть. И угадайте, кого мы там встретили? Вашего знакомого.

Страйк взял булочку. Тишина не нарушалась до тех пор, пока не принесли закуски.

Сборка всех компонентов икры Бранфута вызвала немало суеты. Страйк, заказавший корнуэльскую скумбрию, успел съесть пару кусков, пока официант расставлял яичные белки, блины, сырой лук и икру в идеальном порядке. Когда официант наконец ушел, Страйк сказал Бранфуту:

– Я бы отдал тысячу фунтов,