Лунатик - Ларс Кеплер

Это может стать началом чего‑то нового, поворотным моментом.

Он смотрит в боковое окно.

Единственный горящий уличный фонарь стоит за небольшим зданием, наполовину скрытый деревьями.

За ним он видит высокие камыши у берега и пустую пристань для яхт.

В последнем сообщении Микаэла дала ему точные указания: припарковаться здесь, выключить фары, пересесть на пассажирское сиденье и откинуть спинку до упора назад, включить Роя Орбисона — песню «Одинокий и грустный» — и ждать её.

Ладно, думает он, выходя из машины.

На улице ужасно холодно, пар вырывается изо рта. Единственный звук — тихий шелест ветра в камышах.

Обходя капот, Нильс замечает другую машину, припаркованную у сетки, ограждающей теннисные корты.

Он садится на пассажирское сиденье, закрывает дверь, откидывает его почти горизонтально, затем подключает телефон к блютус‑системе автомобиля. Находит нужный альбом и нажимает воспроизведение.

Машину наполняет музыка. Характерный голос Роя Орбисона поёт о том, что только одинокие знают, что он чувствует сегодня вечером.

Экран телефона гаснет. Нильс бросает взгляд на другую машину у кортов. Сквозь тёмные окна он никого не видит и уже предполагает, что она просто давно тут стоит, как вдруг в салоне вспыхивает огонёк спички.

В отблеске пламени он замечает светлые волосы, бледную руку и меховой воротник.

Через секунду видно только красноватый кончик сигареты, вспыхивающий каждый раз, когда она затягивается.

Нильс вспоминает фотографию профиля Микаэлы. Лицо там было размыто, но тело — прекрасным. Завораживающим.

Десять минут одиннадцатого.

Наверное, она нервничает не меньше него, думает он. Или просто хочет спокойно докурить.

Он отворачивается к воде и видит, как ветер колышет камыши у берега.

Рой Орбисон поёт о том, как его малышка уезжает с кем‑то другим.

Нильс снова щурится, глядя на машину Микаэлы, наклоняется ближе к окну, но не может разобрать, сидит ли кто‑нибудь внутри.

Теннисная сетка мягко колышется на ветру.

Краем глаза он замечает движение и поворачивает голову. Что‑то только что промелькнуло в круге света по другую сторону киоска.

Может, птица, думает он. Или олень.

Он чуть убавляет звук, не сводя взгляда с пустых лавочек и покачивающейся сетки.

Он уже собирается снова посмотреть на машину, когда вдруг слышит стук в окно.

Он дёргается от неожиданности. Надеется, она этого не заметила, и пытается улыбнуться, нащупывая ручку. Дверь распахивается, и он поднимает взгляд на тёмную фигуру снаружи.

Она отступает от машины и поворачивается вполоборота к теннисным кортам.

— На улице холодно, — говорит он, ёрзая, чтобы освободить ей место, — и в этот момент раздаётся резкий удар.

Сталь врезается в металл и пластик.

Толчок сотрясает машину.

Тяжёлое, острое лезвие появляется там, где секунду назад было его лицо.

Нильс не понимает, что происходит, и, охваченный паникой, отшатывается.

Её топор снова взлетает в воздух, теперь под другим углом. Он бьёт в сиденье, распарывает обивку, когда она выдёргивает лезвие.

Телефон Нильса падает в пространство для ног.

Он перелезает через рычаг переключения передач на водительское сиденье.

Вся машина содрогается, когда разбивается лобовое стекло.

Осколки сыплются ему на плечи, пока он толкает дверь и вываливается наружу. Он ползёт по гравию и видит, как женщина обходит машину. Ему удаётся подняться, но он теряет равновесие и ударяется головой о водосточную трубу у стены здания.

Нильс поднимает левую руку, пытаясь заслониться.

Она взмахивает топором, он пригибается, но чувствует резкий удар по костяшкам и видит, как тяжёлое лезвие глубоко вонзается в стену позади.

Он спотыкается о терракотовый горшок с засохшим растением, но удерживается на ногах.

Сердце бешено колотится, и где‑то вдалеке он всё ещё слышит, как поёт Рой Орбисон.

Нильс пытается бежать к воде, но ноги такие слабые, что он вынужден остановиться.

Тёплая жидкость бьёт по бедру и щиколотке, сопровождаемая жгучей болью в руке. Он смотрит вниз и стонет, увидев, что половины его руки нет.

Кровь хлещет толчками.

Он проходит мимо единственного горящего уличного фонаря, двигаясь так быстро, как может, и чувствует её шаги за спиной. Через мгновение он переходит на короткий бег, задыхаясь от боли, и ломится сквозь высокие плотные камыши.

Это Тина, думает он. Должно быть, она заманила его, переоделась и пришла сюда, чтобы его изуродовать. Убить.

Ноги дрожат, но он продолжает идти. Сухие стебли ломаются под ногами с хрустом.

Нильс пытается прижать окровавленный обрубок к подмышке, но даже лёгкое касание вызывает такую боль, что он громко стонет.

Темная птица взмывает с треском перед ним в небо.

Он меняет направление и видит, как камыши медленно смыкаются за его спиной.

Пригнувшись как можно ниже, Нильс уходит всё дальше от машины.

Ещё чуть‑чуть, думает он, и он присядет и будет тихо ждать, пока она сдастся и уйдёт.

Он держит руку приподнятой, но чувствует, как горячая кровь стекает по предплечью. Каждый выброс боли настолько силён, что он едва не теряет сознание.

Сердце бьётся слишком быстро.

Нильс снова меняет направление и ступает на тонкий лёд. Тот с громким треском ломается под ногами.

Он оборачивается и видит, как женщина идёт к нему сквозь камыши. Она куда ближе, чем он думал. В панике он поворачивается к воде. Лёд трещит под его весом, ноги мгновенно промокают. Он решает, что доберётся до лодки у причала.

Ледяная вода обволакивает голени.

Женщина идёт следом, держа топор на плече.

Он пробивается к краю камышей и видит, как свет домов на другом берегу отражается на чёрном льду.

Нильс останавливается, хватая воздух ртом. Вода уже доходит ему до колен, холодный воздух царапает лёгкие. Он пытается удержаться за лёд правой рукой, но тот тонок, как оконное стекло.

Он слышит тяжёлые шаги у себя за спиной и понимает, что должен идти дальше, но силы уходят. От её движений по воде бегут волны, и кровавая вода всплесками вымывается на лёд перед ним. Он едва успевает начать молиться, как она его догоняет.

Глава 10.

На фотографии — мужчина, застигнутый холодом в озере. Он стоит на коленях. Вода доходит ему до пояса, а отрубленная голова лежит на льду перед ним.

Нет никаких сомнений, что последнее убийство совершил тот же преступник.

Это полностью переворачивает теорию обвинения с ног на голову.

Семнадцатилетний Хьюго Санд будет освобождён без предъявления обвинений.

Йона увеличивает изображение и внимательно рассматривает рану на горле.

Один‑единственный удар.

В этот раз топор был с