Лунатик - Ларс Кеплер

— Прости, конечно, — говорит он, потирая лоб. — Но я должен верить Хьюго. Он говорит, что проснулся в фургоне, когда приехала полиция… Он понятия не имел, что происходит, сначала думал, что всё ещё спит.

— Мы верим ему, конечно. Это наша роль во всём этом. Но мы тоже не можем быть наивными.

— Но, когда речь идёт о Хьюго, я, наверное, наивен, — говорит Бернард. — Я не знаю, где он ночует, кто его друзья… Иногда он приходит домой весь в синяках, иногда у него новая татуировка. Иногда он явно под кайфом.

— Семнадцать — трудный возраст…

Они оба на какое‑то время замолкают. Руки Бернарда дрожат у него на коленях. Агнета уже открыла рот, чтобы спросить, что, по мнению прокурора, произошло, когда он снова заговорил.

— Я коротко поговорил с Ларсом, — говорит он, глядя на телефон. — Он был на встрече, но сказал, что перезвонит.

— Ты собираешься рассказать ему, что произошло?

— Да, потому что… как ты сказала, это действительно может дойти до суда, и если так получится, нам будет нужен Ларс на нашей стороне… Он уважаемая фигура и знает о проблемах Хьюго больше, чем кто бы то ни было.

Хьюго было всего шесть лет, когда его впервые отвезли в клинику сна. Следующие месяцы Бернард часами возил его в Уппсалу и обратно. А когда они узнали, что Ларс Грайнд живёт в вилле всего в километре от них, в Мелархёйдене, Хьюго стал ездить к врачу почти как к соседу.

Вскоре Бернард и Клэр начали встречаться с Ларсом и его тогдашней женой Мальвой и вне дома. Они стали близкими друзьями, вместе ездили в отпуск и отмечали дни рождения друг друга. После расставания с Клэр, Ларс был для Бернарда большой поддержкой, и их дружба продолжилась, когда появилась Агнета.

— Он мне нравится, ты же знаешь, но он немного… странный, — говорит она. — Смотрит на всех, как на объекты исследования, даже когда просто приходит на ужин.

— Хм, в прошлый раз он и правда задавал слишком много вопросов.

— Да, например, в чём я сплю, — улыбается Агнета.

— Ларс просто увлечён своим делом. Он расширяет границы и…

Бернард замолкает, потому что зазвонил телефон.

— Это Ларс, — говорит он, вставая и отвечая на звонок.

— Всегда приятно слышать моего любимого автора, — говорит доктор Ларс Грайнд своим хриплым голосом.

— Ты придёшь на ужин двадцать шестого?

— Устрицы?

— В восемь, — отвечает Бернард.

— Я буду в семь.

— Знаю.

— Кстати, ты давно не был в доме? — спрашивает Грайнд.

— Не был много лет.

— Ладно, забудь, что я говорил. Пусть это уйдёт в подсознание… буль, буль, буль.

Однажды летним вечером, когда они пили пиво и жарили мясо на причале, Ларс Грайнд в шутку похвастался своей деловой хваткой. Прежде чем поступить в мединститут, он потратил все сбережения на участок промышленной земли с заброшенным зерновым силосом недалеко от Энчёпинга. Затем он открыл и закрыл там целый ряд разных предприятий: мини‑гольф, страусиную ферму, скалодром, блошиный рынок и долгосрочную парковку.

Но после решения экологического суда, использование промышленных территорий для коммерческой деятельности запретили без должной дезактивации, а это для Ларса было финансово невозможно. Так он обнаружил, что даже подарить землю не может.

Через полгода Бернард спросил, можно ли пожить в доме на этом участке. Они с Клэр много ссорились, и он хотел уехать туда писать, чтобы успеть сдать рукопись в срок.

— Так расскажи, что происходит. Что случилось с Хьюго? — спрашивает Ларс.

Бернард отворачивается от Агнеты и прочищает горло.

— Он влип… Он ходил во сне, и полиция нашла его на месте убийства.

— Боже мой, — шепчет Ларс.

— Его держат под стражей. Они думают, что он мог кого‑то убить, — продолжает Бернард дрожащим голосом.

— Тебе следовало позвонить мне раньше.

— Всё произошло так быстро. Но я думал… если дело дойдёт до суда…

— Разумеется.

— Хорошо. Отлично. Спасибо тебе за то, что ты такой замечательный друг.

Глава 8.

Нильс Нордлунд выключает душ, берёт с полки чистое полотенце и вытирается перед запотевшим зеркалом.

Раньше иногда говорили, что с его бледно‑голубыми глазами, накачанными бицепсами и светлой щетиной он похож на одного из полицейских из сериала «Полиция Майами». Сейчас и сходство, и сам сериал остались в прошлом.

Ноги гудят после долгого дня на выставке розничных технологий. У него болит голова, а в ушах всё ещё звенит после бесчисленных разговоров с экспонентами и коллегами.

Нильс только открыл косметичку и потянулся за дезодорантом, когда услышал звонок. Он вернулся в свой тесный гостиничный номер.

Чёрное изголовье двуспальной кровати придвинуто к декоративной стене из пробковых панелей. Телефон лежит на подушке. Нильс снимает его с зарядки и видит, что Тина звонит по видеосвязи. Он садится на край кровати и отвечает.

— Где ты? — спрашивает она своим бодрым голосом.

— В номере.

— Но я звонила тебе десять раз, а твой последний семинар закончился в шесть, — говорит Тина, усаживаясь за кухонный стол.

Он изучает её лицо. Видит красивые, пронзительные глаза, экзему вокруг губ и короткие, торчащие волосы.

— Я был в душе, — бормочет он.

— Зачем?

— А как ты думаешь?

Он поправляет полотенце на бёдрах. Холодный воздух гостиничного номера охлаждает влажную кожу, и его пробирает дрожь.

— Почему ты так сидишь? — спрашивает она, наклоняясь к камере.

— Что ты имеешь в виду?

— У этой тёмной стены. Покажи мне всю комнату.

— Тина…

— Давай, пока она не успела улизнуть.

— Я один, Тина. Я только что принял душ — объясняет он, поворачивая телефон. — Вот дверь, вот моя одежда, вот окно, стол… ванная, душ.

— Покажи, что под кроватью.

Он смотрит на неё, на её странную улыбку, и замечает, что у неё за спиной распахнуты все кухонные шкафы.

— Вот под кроватью, — говорит он, опускаясь на одно колено.

— Теперь за шторами.

Нильс опирается о матрас, поднимается и подходит к окну.

— Вот так. Тут… и тут.

Небо за окном уже тёмное, горят уличные фонари. На другой стороне дороги — краснокирпичное офисное здание.

— Я хочу знать, с кем ты сегодня флиртовал.

— Ни