Два вида истины - Майкл Коннелли

— босс низкого пошиба, он подчиняется кому-то вышестоящему, и он должен следить за тем, чтобы никто из шнырей не проглотил эти таблетки. Поэтому он держит всех в фургоне, и они объезжают аптеки, может быть, по две за раз, и сразу же сдают таблетки, когда возвращаются в фургон. Каппер выдает им то, что им нужно из дневного улова, чтобы поддерживать их зависимость и продолжать работать. Он держит их под кайфом и заставляет двигаться. Это ловушка. Они попадают в нее и не могут выбраться.

Босх подумал о мужчине в солнцезащитных очках и с козлиной бородкой, который вел фургон со стариками, за которым они с Лурдес следили.

— Что происходит дальше? — спросил Босх.

— Таблетки распространяются, — сказал Эдгар. — Они попадают на улицы, к наркоманам. С тех пор как все это началось, погибло пятьдесят пять тысяч человек. Почти столько же, сколько мы потеряли во время войны во Вьетнаме. Это, к сожалению, поддается подсчету, но деньги — забудьте о них. Суммы просто зашкаливают. Так много людей делают деньги на этом кризисе — это индустрия роста для этой страны. Помните, что раньше говорили о том, что банки и Уолл-стрит слишком велики, чтобы обанкротиться? Эти предприятия похоже на те. И тоже слишком велики, чтобы закрыться.

— Давид и Голиаф, — сказал Босх.

— Хуже того, — сказал Эдгар. — Позвольте мне рассказать вам одну историю, которая, на мой взгляд, говорит обо всем. Опиатная зависимость, если вы не знаете, засоряет трубы. Она засоряет желудочно-кишечный тракт. В итоге ты не можешь срать. И вот одна из крупных фармацевтических компаний придумывает рецептурное слабительное, которое делает свое дело и стоит примерно в двадцать раз дороже, чем ваше безрецептурное слабительное. В следующий момент акции фармацевтической компании взлетают до небес. Они продают так много этого препарата, что рекламируют его по национальному телевидению. Конечно, они ничего не говорят о зависимости или чем-то подобном. Они просто показывают какого-то парня, стригущего газон, и, "О! Он не может нормально срать!", так что пусть твой врач выпишет это препарат. Так что теперь у вас есть инвестиции на Уолл-стрит и национальные СМИ, продающие рекламу. Все делают деньги, Гарри, и когда это происходит, это уже невозможно остановить.

— Я думала, они, в Вашингтоне, пытаются что-то изменить— предложила Лурдес. — Знаете, новые законы, уделяющие этому большое внимание.

— Вряд ли, — сказал Эдгар. — Фармацевты являются крупными спонсорами избирательных кампаний. Никто не собирается кусать руку, которая их кормит.

Эдгар, похоже, использовал национальный уровень проблем, чтобы оправдать собственную местную инертность. Босх всегда хотел, чтобы фокус решения проблем оставался близким. Всегда надо начинать с малого и достигать большого.

— Возвращаясь к этому конкретному случаю в Пакойме, я дошел до доктора Эрреры. Он прошел путь от нуля выписанных рецептов до сотен.

— Верно, и это рецепты на большое количество таблеток. Шестьдесят, иногда девяносто. В этом нет ничего хитрого. Я просмотрел его записи, ему семьдесят три года. Похоже, он вышел на пенсию, его привезли, открыли клинику и положили перед ним блокнот с рецептами. Насколько нам известно, парень может быть совсем дряхлым. Мы видели такое. Они вытаскивают какого-нибудь старикана с пенсии, потому что у него все еще есть номер УБН и лицензия на практику. "Хочешь заработать еще двадцать тысяч в месяц?" — и так далее.

Босх молчал, пытаясь переварить всю информацию. Эдгар продолжил без подсказки.

— Еще одна вещь, которую они делают с этими старыми врачами, — они просматривают все их старые записи и берут имена их пациентов, чтобы подделать удостоверения личности и карточки "Medicare". Они используют реальных людей, которые даже не подозревают, что их имена используются во всем этом незаконном обороте лекарств. Правительство думает, что все запросы от людей на пособии — законны.

— Это безумие, — сказала Лурдес.

— И что же вы тогда с этим делаете? — спросил Босх.

— Когда мы сможем его идентифицировать, мы сможем закрыть доктора, — сказал Эдгар. — Мы работаем с УБН, чтобы добиться аннулирования номера, а затем лишаем его лицензии на практику. Но это долгий административный процесс, и в большинстве случаев эти капперы переходят к следующему человеку. Такой парень, как Эфрам Эррера, остается с пустым мешком в руках. Не то чтобы я сочувствовал врачам, но настоящие злодеи здесь неуловимы. Мне не нужно говорить вам, как это расстраивает.

— Я могу это понять. Шныри, ты слышал, чтобы их перевозили на самолетах?

Босх задал вопрос непринужденно, но он прозвучал неожиданно и заставил Эдгара задуматься. Босх уловил в этой нерешительности, что они могут столкнуться с чем-то необычным в деле Эскивеля.

— Это то, что вы имеете сейчас? — спросил Эдгар.

— Похоже на то, — сказал Босх. — Мы проследили за фургоном из клиники до аэропорта Уайтман, и несколько человек погрузили в старый прыжковый самолет. Он взлетел и направился на юг. Они не подали план полета. Мы проверили на вышке. Парень сказал, что самолет прилетает и улетает каждый день. Клиника находится прямо через дорогу от аэропорта.

— Счета за топливо из Уайтмана приходят в компанию в Калексико, — добавила Лурдес.

Босх заметил, как изменился Эдгар: в его глазах и глубоких бровях появилось беспокойство. Он наклонился вперед и положил локти на стол.

— Теперь все стало немного понятнее, — сказал он.

— Как это? — спросил Босх.

— Я имею в виду, что касается убийства парня. Один из самых крупных операторов таблеточного бизнеса в стране — русско-армянский синдикат. Большая часть таблеток, которые выходят из этих небольших предприятий, попадает к ним, и они кормят Чикаго, Лас-Вегас, все злачные места.

Босх бросил косой взгляд на Лурдес. О'Коннор с вышки Уайтмана сказал, что пилот говорил с русским акцентом. Лурдес обменялась с ним взглядом, а затем вернула внимание к Эдгару, который продолжал говорить.

— Предположительно, они используют самолеты для того, чтобы держать людей в движении, налетая на несколько клиник и аптек в день, — сказал он. — Самолеты помогают держать в обороте шнырей, меняя рецепты на таблетки. Как я уже говорил, у них несколько удостоверений личности, и они проходят через три, четыре аптеки в день. Речь идет о больших деньгах, а с большими деньгами приходит большая опасность. Этот парень понятия не имел, на что он идет, когда решил встать в позу.

— Они убили его только для того, чтобы послать сообщение? —