Спутник бросает тень - Анатоль Адольфович Имерманис

— Нет, нет, он не давал... Это... это мои деньги... мои личные... Я их скопила.

— Сбережения? Копили, копили, пока не скопили десять тысяч, потом сразу их внесли... (пауза) — именно в день убийства...

— Не говорите так, это ужасно... Это случайное совпадение. У меня были акции... Они начали падать... Я продала их и деньги положила в банк...

— Ах, продали? У какого маклера?

Пегги замолчала. Дейли слышал это молчание и мог в нем разобраться. Лжет Пегги. Упрямо лжет. Сейчас ее ничем не прошибешь. Уперлась.

— Ну, ну, рассказывайте. Из-за чего же вы поссорились?..

— Мы? Я уже не помню.

— Не хотите рассказывать — не надо. Может быть, вы устали? Нервы, да? Закурите, это помогает.

Дейли заерзал. Он готов поклясться, что Мун предлагает «Симон Арцт». Послышался щелчок портсигара, слышно, как чиркает по столу спичка... и мягкие шаги. Попалась Пегги! Наверняка! И не подозревает, что ей приготовили. Ага, вот и ее голос.

— Слишком крепкие? Это же ваша обычная марка!

— «Честерфилд»? Не может быть! Да это же «Симон Арцт»! Вот, написано...

«Сорвалось!»

— Ах да, простите, ошибся... А у вас с Джоном все время были хорошие отношения?

— Да. Я же сказала, что он ко мне хорошо относился. Если был в хорошем настроении, иногда отваливал даже по сотне.

— Но последнюю ночь у него было дурное настроение?

— Да. Вечером, когда он позвонил мне на работу, я еще по голосу поняла, что у него что-то неладно. Я и сама была зла. Он еще раньше соврал мне, сказал, что уезжает в Европу. А когда я ему вдруг понадобилась, оказалось, что эта Европа на улице Ван-Стратена. Я даже не хотела приходить. Я знала, что мы поссоримся.

— И предчувствие не обмануло вас.

«Ага, Мун все-таки завел ее куда надо».

— Да, мы и правда поссорились... Он только сказал, что едет в Канаду. Он никогда не рассказывал о себе много, но я и так поняла, что ему что-то грозит. Даже по телефону предупредил, чтобы никто за мной не увязался. Я тут же хотела уехать с ним. Я же знала, что это мой последний шанс удержать его. Но Джон хотел, чтобы я осталась здесь.. так ему важнее... А потом он вызовет меня к себе. Я стала упрекать его. А он... напомнил, кем я была до него. Потом сказал, что из-за меня он не намерен терять десять тысяч...

Внезапно голос Пегги оборвался. Дейли даже видел, как она побледнела. Наконец-то проговорилась! И что теперь Мун? Вновь чирканье спички. Ага, делает вид, что всецело занят своей сигарой. Так-так...

— Простите, я прослушал. Так о чем вы?.. Ага, значит, вы поссорились и...

— И... (Пауза.)

«Подозрительная пауза».

— И я вышла...

— За газетой?

— Нет, совсем ушла.

— Во сколько?

— Ну, было минут двадцать девятого.

— Ошибаетесь. Минут на пять позже!

— Не может быть, — пожалуй, даже раньше. Я это хорошо помню, потому что очень торопилась. В девять я хотела быть в новом универсальном магазине Вонемейкера. Мне сказали, что там куда дешевле...

— И опоздали к открытию?

— Нет, как раз успела.

Послышались шаги. Дейли видел, как инспектор подошел к карте, как измеряет пальцем расстояние от улицы Ван-Стратена до Мот-стрит.

— Сказки рассказываете! Если уж подготавливаете себе алиби, то постарайтесь, чтобы оно выглядело правдоподобно. Кто может подтвердить, что в девять вы были у магазина Вонемейкера? Никто!

— Шофер такси. .

— Мог бы! Но ведь номера его машины вы наверняка не помните.

— Нет...

— Могли бы и не говорить. Я и заранее знал. Значит, остается выдумать продавца, который бы вас наверняка запомнил... Такого тоже нет?

— Нет, я ничего не купила.

— Мчались сломя голову, тратили деньги на такси и так ничего и не купили?

— Я, право, не лгу. Когда я вошла в магазин, то заметила, что у меня нет сумочки. Очевидно, забыла в такси, когда расплачивалась с шофером. И я тут же выбежала.

— А шофер с деньгами уже скрылся. А номер вы не заметили. Выражаю вам свое сочувствие. Но вы хотя бы сообщили в полицию? Сейчас мы справимся...

Послышался щелчок телефонного аппарата.

— Не надо. Я никуда не сообщала.

— Что ж, тогда надо сознаться, что все это ложь.

— Нет. Просто в тот день было не до того. Пришлось долго ждать в банке.

Дейли весь напрягся. Надо думать, и Мун напрягся не меньше — вон как запыхтел сигарой. Мягкие, настороженные шаги. Наверняка зашел к ней со спины.

— И пока я съездила в Йорквиль, пока вложила деньги, а потом легла, а потом надо было на работу... а потом я услышала про Джона... о том, что нет в живых... И конечно, уже не думала о сумочке и о тех деньгах, которые там были...

— Ну хватит! Встаньте! Встаньте! Пегги Морнинг, вы обвиняетесь в убийстве Джона Ирвинга Спитуэлла с целью присвоить чек на сумму в десять тысяч долларов!

Вот то, чего ожидал Дейли. Пегги не выдержала, сорвалась. Сломилась. Какое-то время слышались только рыдания. Потом последовало признание в том, что она лгала. А потом и рассказ, как все было. Правдивый рассказ? Или снова ложь?

Главная причина, из-за которой Спитуэлл не хотел взять ее с собой в тот же день, были десять тысяч, которые надо было забрать из банка. Какой-то человек, имени которого Спитуэлл не называл, пообещал положить эти деньги утром четвертого октября. Так как Спитуэлл боялся преследователей, он не решился сам пойти в банк, а выписал чек. Пегги должна была получить эти деньги и хранить их до тех пор, пока Спитуэлл не сообщит, куда их переслать. А уж после могла ехать туда и сама — так, во всяком случае, говорил Спитуэлл. Пегги не очень-то верила этим словам, поэтому решила придержать деньги. Чтобы Джон не заподозрил что-нибудь, она, получив деньги по чеку, отправила ему, как они и договорились, телеграмму — «Все в порядке». Получив посылку с сигаретами, Пегги решила, что в ней заключается сообщение от Спитуэлла, так как он не решается ни звонить, ни писать. Она перебрала все пачки, но так ничего и не обнаружила. Узнав о смерти Спитуэлла, Пегги страшно перепугалась как бы полиция не узнала про деньги и не забрала их. Поэтому на следующий же день после убийства она