Два вида истины - Майкл Коннелли
Но когда вы работали под прикрытием, вы выходили из безопасных рамок свершившегося правосудия и попадали в мир разврата. Вы видели, как люди охотятся друг на друга, и ничего не могли с этим поделать, не раскрыв дела. Приходилось принимать это и жить с этим, чтобы довести дело до конца. Босх хотел броситься в трейлер и спасти эту женщину от еще одной минуты насилия, но не мог. Не сейчас. Была большая справедливость, которую он искал.
Босх перевел взгляд с женщины на двух мужчин. Ему показалось, что они говорят по-русски, и слова, начертанные чернилами на их руках, тоже были русскими. У обоих мужчин было то, что полицейские называют телами зэков: огромные верхние части туловища, сильно обросшие мышцами в результате многолетних тюремных тренировок — отжиманий, приседаний, подтягиваний — и запущенные в процессе ноги. Один из них был явно старше. Ему было около тридцати пяти, с короткой солдатской стрижкой. Босх определил, что другому мужчине с крашеными светлыми волосами было около тридцати.
Он изучил размеры их тела и движения и сравнил их с тем, что помнил из видеозаписей, снятых во время стрельбы в аптеке и во время высадки и посадки в Уайтмане. Могли ли эти двое быть стрелками? Точно сказать было невозможно, но Босх считал, что в очевидной непринужденности, с которой мужчины в комнате надругались над женщиной, есть ключ к разгадке. Скорее всего, они накачали ее наркотиками, изнасиловали и оставили без одежды на диване. Босх считал, что любой мужчина, совершивший подобное, способен на такую же непринужденность в убийстве. Чутье подсказывало ему, что именно эти двое застрелили Хосе Эскивеля и его сына.
И они приведут его к Сантосу.
Босх увидел отблеск света на алюминиевой обшивке передвижного дома и, повернувшись, увидел приближающегося человека с фонариком. Он быстро пригнулся, а затем двинулся обратно к фургонам и проскользнул в проход между ними.
— Эй!
Его заметили. Он двинулся к задней части автомобилей и должен был принять решение.
Он быстро опустился ниже уровня окон фургонов и вернулся на внешнюю сторону фургона, стоявшего дальше всех от передвижного дома. Мужчина с фонариком подбежал и направился в проход между фургонами, где он в последний раз видел злоумышленника.
Босх выждал секунду и рванул к углу трейлера. Он знал, что если сумеет добраться туда, то сможет использовать строение в качестве заслона между ним и фонарем. Пока он бежал, он услышал, как мужчина лихорадочно переговаривается, и понял, что у него должно быть радио. Это означало, что в лагере может быть еще хотя бы один человек, патрулирующий территорию.
Босх добрался до угла трейлера, не привлекая внимания. Он плотно прижался к стене и огляделся по сторонам. Фонарик он нашел возле генератора. Это давало ему преимущество почти в пятьдесят ярдов. Он уже собирался рвануть к лагерю, когда увидел еще один фонарик, двигавшийся по тропинке в его сторону. У Босха не было выбора. Он бросился влево, надеясь добраться до укрытия старого фургона прежде, чем второй искатель заметит его.
Легкие горели, он успел миновать заднюю часть фургона, прежде чем на него упал свет. Он услышал еще голоса и крики и понял, что суматоха вывела русских из передвижного дома посмотреть, что происходит.
Босх продолжал двигаться, даже когда усталость от нагрузок начала одолевать его. Он шел по краю лагеря, пока не дошел до переносных туалетов. Он подумал о том, чтобы спрятаться в одном из них, но решил не делать этого. Он повернулся, вошел в лагерь и начал идти по тропинке обратно к автобусу. Он шел непринужденно, вытирая рубашкой пот с лица.
Он не дошел. На поляне за автобусом его ждали. Босха сначала ударили фонариком, а потом сзади толкнули на землю.
— Какого хрена ты делаешь? — сказал голос.
Босх поднял руки от грязи и песка и раздвинул пальцы.
— Я просто сходил в туалет, — воскликнул он. — Я думал, это нормально. Никто не говорил мне, что я не могу покинуть…
— Поднимите его, — сказал русский.
Шериф и человек, которого он принял за его помощника, грубо подняли Босха с земли и схватили за обе руки.
Двое мужчин, которых Босх видел играющими в карты, стояли перед ним. Старший из них подошел достаточно близко, чтобы Босх почувствовал запах водки в его дыхании.
— Тебе нравится подглядывать? — спросил он.
— Что? — воскликнул Босх. — Нет, мне нужно было в туалет.
— Нет, ты подглядывающий. Подкрадываешься, подглядываешь в окно.
— Это был не я.
— А кто же еще? Видел ли еще какого-нибудь подглядывающего? Нет, только тебя.
— Я не знаю, но это был не я.
— Да, это мы еще посмотрим. Обыщите его. Кто этот парень?
Шериф и помощник шерифа начали обшаривать карманы Босха.
— Он новенький, — сказал шериф. — Это у него был пистолет.
Он вытащил бумажник Босха из кармана и собирался снять его с цепочки.
— Минутку, минутку, — сказал Босх.
Он расстегнул петлю ремня, и бумажник с цепочкой освободился. Шериф бросил его русскому.
— Дай мне фонарь, — сказал он.
Помощник шерифа протянул фонарь, пока русский просматривал бумажник.
— Рейли, — сказал он.
Он произнес его серьезно.
Шериф нашел бутылочку слабительного и протянул ее русскому. Белокурый русский что-то сказал на своем родном языке, но тот, кто держал бумажник Босха, казалось, не обратил на это внимания.
— Почему ты потеешь, Рейли? — спросил он вместо этого.
— Потому что мне нужна доза, — ответил Босх. — Они дали мне только одну.
— Он дрался в фургоне, — сказал шериф.
— Не было никакой драки, — сказал Босх. — Просто толкались. Это было нечестно. Мне нужна доза.
Русский переложил бумажник в другую руку, обдумывая ситуацию. Затем он передал его обратно Босху.
Босх подумал, что у него получилось. Возвращение бумажника означало, что русский забудет о его нарушении.
Но он ошибся.
— На
