Убийство в университете - Фейт Мартин

Должно быть, подумала Хиллари, на втором этаже, где и комнаты больше, и потолки выше, селят тех, кто побогаче и поважней, а мелкую шушеру ссылают на чердак. Или у них тут не так все строго?

С этими оксфордскими колледжами беда в том, что никогда ничего нельзя знать наверняка. Здесь пламенные (до сих пор) коммунисты живут бок о бок с развеселыми вольнодумцами, которые, в свою очередь, вечно соседствуют с учеными поистине выдающихся талантов, направленных на то, чтобы приобщить социалистов к прелестям метафизической поэзии Джона Донна.

Есть в этом что-то от сумасшедшего дома, подумала Хиллари. Весь фокус в том, чтобы разобрать, в какой именно сумасшедший дом вы угодили, и действовать исходя из этого.

На ее взгляд, колледж Святого Ансельма представлял собой типичную коммерческую шарашку, не больше и не меньше. А значит, у покойной Евы Жерэнт имелись состоятельные — но не сверхсостоятельные — родители.

Интересно. Возможно, это стоит учесть.

Резко повернув направо, Хиллари тут же заметила стоящего у двери констебля в униформе. При их приближении констебль встал прямее.

Секретарша невнятно распрощалась и удалилась.

Хиллари вздохнула. Значит, все пойдет привычным путем. Рано или поздно она получит «приглашение на чай» к директору. Позиции противоборствующих сторон были обозначены четко. Что ж, ее это устраивало.

— Докладывайте, констебль, — негромко приказала Хиллари. Констебль, парень двадцати одного года от роду, профессионально-размеренно отбарабанил подробности вызова. Началось все со звонка секретаря директора, затем прибыла полиция, были приняты все стандартные меры для сохранения в неприкосновенности места преступления и так далее.

Когда он закончил, Хиллари кивнула. Значит, криминалистов пока не вызывали. Что ж, ничего удивительного. Статус случившегося был пока неясен, и решать предстояло ей.

Ей сообщили, что док Партридж уже на месте. Войдя в комнату, Хиллари нашла его склонившимся над постелью, где лежало тело девушки.

Комната была невелика, но уютна. За большим створчатым окном шумели медные буки и открывался вид на центр города. Стены были выкрашены в нежный персиковый цвет, неровности дощатого пола скрывал бежевый ковер. Кровать, чуточку широковатая для одноместной, имела мягкую, обитую тканью спинку. Гардероб, комод и стол были из светлой сосны. На столе стоял недешевого вида компьютер. Веселым цветным пятном выступал плотно набитый книжный шкаф, в основном содержавший книги по моде, тканям и дизайну одежды. Ему вторили развешанные по стенам плакаты, на которых шагали по подиуму модели в невообразимых нарядах.

Хиллари вспомнила свою тесную сырую комнатушку университетских времен, которую к тому же приходилось делить с подругой, и подумала, как это современная молодежь умеет так устраиваться.

Док Партридж подвинулся, чтобы не заслонять труп, и Хиллари напомнила себе, что как минимум эта представительница молодежи устроилась отнюдь не лучшим образом.

Доку Партриджу было за пятьдесят, однако он принадлежал к числу мужчин, которые в любом возрасте выглядят на тридцать. Он хорошо одевался. Безупречно подкрашивал волосы. И был отличным паталогоанатомом.

— Взгляните-ка, — сказал он и подвинулся, давая место Хиллари. Она подошла и посмотрела на мертвую девушку.

И сразу же поняла, что впереди у них большие проблемы.

Конечно, у Евы Жерэнт проблемы были посерьезнее. Если, конечно, смерть можно назвать проблемой.

И все-таки у Хиллари упало сердце, когда она посмотрела на мертвую девицу, но почему — она и сама не знала.

Девушка была невелика ростом — пять футов пять дюймов или что-то в этом роде, и весила не больше девяти стоунов. На ней была черная юбка-карандаш и безразмерный, но явно дорогой свитер. Что это — вчерашний ее наряд, или она оделась уже сегодня утром? Придется дожидаться отчета судмедэксперта, чтоб узнать. Кровать была неубрана, но это ровным счетом ничего не означало.

У девушки были иссиня-черные волосы, очень ровно подстриженные в каре — шикарная прическа, но ухода требует адского. Легкий макияж. Глаза закрыты, подбородок узкий и острый, скулы — тоже. Рот в красной помаде был неестественно алым. Казалось, что девушка спит. Даже мертвой она выглядела живее едва ли не всех живых, кого знала Хиллари.

И это было очень странно.

Но настораживала Хиллари вовсе не эта странная одухотворенность. Было здесь что-то еще, пока неуловимое.

— Сердечный приступ? — с надеждой спросила она.

— Это вряд ли, — сразу же ответил док Партридж. — Видите, какая она бледная? И мелкие синяки вот тут, на руках, и на задней части голеней такие же. Все указывает на внутреннее кровотечение. Конечно, сначала нужно провести вскрытие…

Он не стал договаривать. И так все было ясно.

Джанин за спиной у Хиллари уже натягивала резиновые перчатки. Настрой Хиллари передался и ей. Фрэнк Росс маячил в дверях — обрюзгший толстощекий херувимчик, — пытаясь разглядеть ноги покойницы.

— И вот еще что, — любезно заметил док Партридж и взялся за рукав длинного кашемирового свитера кремового цвета, в который была одета девушка.

Он потянул рукав вверх.

Под рукавом, на сгибе локтя, обнаружилась маленькая красная точка, окруженная бледно-голубым пятнышком. Кожа у девушки была бледная, почти прозрачная, и свежий след укола на ней буквально бросался в глаза.

— Черт возьми, — тихо выговорила Хиллари.

Глава 3

До разговора с директором колледжа Святого Ансельма было еще далеко, но Хиллари уже сейчас могла как наяву услышать крик ярости, который вырвется из его уст. Потому что одного взгляда на руку мертвой девушки было достаточно, чтобы в красках представить себе, как крошечная отметина от укола рушит репутацию колледжа на много лет вперед.

Передоз от таблеток — это одно.

А от уколов — совсем другое.

Наркотики, которые можно глотать, нюхать или курить, относились к одной категории.

А вот наркотики, для которых нужен шприц, — к другой, по крайней мере в глазах общественности. Полиция-то особых различий не видела. Хиллари вздохнула. Для нее труп был трупом независимо от того, что стало причиной смерти — внезапная реакция на единственную таблетку экстези, которую по приколу предложили подружки на дискотеке, или многолетнее пристрастие к героину.

Однако для заведений вроде этого случившееся должно было стать катастрофой вселенского масштаба. Впрочем, Хиллари не позволит этому соображению повлиять на ее работу. Она всегда была на стороне покойника.

Поймав взгляд дока Партриджа, она молча пожала плечами. Он патологоанатом — вот он пусть и разбирается в «как» и «когда».

А ее дело — «кто» и «почему».

— Надо вызвать криминалистов, — сказала она, больше чтобы выиграть время на размышления.

Что-то во всей этой сцене выглядело странно. Нет, даже не странно… просто не сходилось.

Она на миг задумалась, хотя не сомневалась, что док Партридж