Паук - Ларс Кеплер

Исполняющий обязанности главы «Управления по борьбе с преступностью» Морган Мальмстрём стоит в стороне и говорит с группой связи. Серьёзность ситуации пробивает брешь в его мальчишеской маске; лицо напряжено, под глазами пролегли тёмные круги, уголки губ опущены.

— Йона, — говорит он, откашлявшись. — Прошло двадцать четыре минуты с момента получения посылки.

— Знаю.

— Уже слишком долго…

— Согласен.

Йона проходит мимо группы руководителей и подходит к Манвиру, который всё ещё стоит в углу. Его лицо не дальше двадцати сантиметров от стыка двух стен.

— Простите, Манвир, но дело не в субординации, — говорит Йона. — Если вы действительно считаете, что Сага замешана, тогда неважно, что она видела последний пакет. Но пока у нас нет серьёзных улик против неё и не привлечён прокурор, нам нужна её помощь — даже если вы не хотите, чтобы она была тут. Убийца общался именно с ней, обращался к ней…

— Сага отстранена, — бормочет Манвир в стену.

— Мы не нашли никакой связи между ней и Марой Макаровой. Это не значит, что мотива нет, но…

— У неё есть мотив.

— Вы уже это говорили. Но я знаю Сагу.

— Вы её знали. Но из‑за вас её жизнь тоже развалилась. Это была не ваша вина, но всё равно развалилась, — отвечает Манвир, прижимаясь лбом к стене и проверяя, ровно ли завязан галстук. — Вы правда думаете, что она та же, после всего, что пережила? Что это та Сага, которую вы знали?

— Да, — отвечает Йона и отворачивается, возвращаясь к Петтеру и Грете.

Он берёт серебристую обёртку от конфеты, поднимает к свету, переворачивает и сосредотачивается на рисунке.

В диспенсере тихо побулькивает вода. Петтер не отрывает взгляда от экрана, одна рука у него под футболкой, на животе.

— Мне кое‑что пришло в голову, — говорит Йона, поднимая взгляд. — Может, ерунда, но эта русалка мне знакома.

— Откуда? — спрашивает Петтер и закрывает ноутбук.

— Не совсем та же, но напоминает религиозную скульптуру, фотографию которой я нашёл в одной из теплиц Валерии. Маэ д’Агуа.

— Ладно… — говорит Петтер, криво усмехнувшись.

— Думаю, это связано с религией, известной в Бразилии как кандомбле. Смесь католицизма и разных африканских верований.

— Посмотрите‑ка, — говорит Манвир.

Он разворачивается и без дальнейших комментариев возвращается к столу.

Никто не замечает, как он всё это время простоял в углу. Команда просто продолжает работать, будто он был с ними.

— Эта чёртова штука уже слишком затянулась, — бормочет Петтер. — Слишком затянулась…

— Подождите. Послушайте, — перебивает его Грета. — Нашла.

На чёрно‑белой картинке этот предмет называется «тена».

— Тена? — переспрашивает Петтер, нервно прикусывая губу.

— Так называется старомодная ловушка для рыбы, — говорит Грета и разворачивает экран к остальным.

— Они откуда‑то родом? — спрашивает Манвир.

— Насколько я вижу, нет, — отвечает она, зацепившись ногой за жгут проводов на полу.

— Мы вообще понимаем, чего добивается Мара Макарова этими загадками? — спрашивает Манвир. — Зачем она даёт нам шанс прибыть раньше неё?

— Да?.. — выдыхает Петтер.

Он встаёт, берёт с полки красный маркер и пишет на доске: «тена».

Йона садится к компьютеру, его взгляд спокойный и собранный. Одна ресница прилипла к его щеке и почти похожа на крошечный улыбающийся рот.

— Нашёл, — говорит он, кивая на русалку. — Если я правильно понял, это божество, ориша. В Западной Африке их тоже называют ориша. Защитница рек и женщин. Существует множество форм написания имени, но, похоже, изначально оно звучало как Йемиджа.

— Йемиджа, — повторяет Петтер.

— Это язык йоруба.

— О котором я никогда не слышал…

— На нём говорит в пять раз больше людей, чем на шведском, — отвечает Йона.

— Йемиджа и тена, — добавляет Манвир. — О чём это нам говорит?

— Тридцать минут… Мы, наверное, уже опоздали, — говорит Петтер и чешет горло.

Отис подкатывает ближе, слегка стукнувшись о край стола. Он поджимает губы и моргает за стёклами очков.

— Сперма и массажное масло на полотенце, — говорит он.

— Прекрасно, — вздыхает Грета.

— Совпадений ДНК в наших базах нет, совпадений по…

— Думаю, этого уже достаточно, — перебивает его Йона. — Ищите слова «тена», «Maë d’Água», «Yemọja», «Yemanjá», «Orisha», «Orixá» и «Candomblé» в сочетании с массажными салонами, где также продают секс.

Его голубая рубашка натягивается на левом плече, когда он дописывает новые поисковые запросы на доске.

За столом стоит тишина.

Манвир открывает разные полицейские базы и реестры. Остальные прочёсывают даркнет и открытый интернет.

— Есть! — Грета вскакивает со стула. — Нашла… Салон под названием «ЙЕМЁДЖА МАССАЖ». Это не зарегистрированный бизнес, но люди обсуждают его и оценивают на каком‑то странном форуме, который…

— Где он? — спрашивает Йона.

— Рисингеплан в Тенсте, — отвечает она.

Глава 55.

Пистолет в кобуре тяжело бьёт Йону по боку, пока он спешит вниз по ступенькам к синей металлической двери с табличкой «ЙЕМЁДЖА МАССАЖ».

Первые документальные упоминания о районе Тенста относятся к XVI веку, и его название, вероятно, происходит от рыболовной ловушки «тена».

Йона на миг замирает, пытаясь обрести внутреннюю тишину, которая нужна ему, чтобы впитать каждую деталь места преступления.

Он делает глубокий вдох, открывает дверь и выглядывает в коридор.

Пол залит кровью.

У двери валяется швабра. Её насадка тёмно‑красная, скользкая от полузасохшей крови.

Йона включает потолочный свет.

На полу отчётливо видны несколько свежих следов. По ним ясно, что уже после уборки отсюда ушли двое.

Йона шагает вперёд, перешагивает через горсть глиняных гранул от перевёрнутого горшка.

Глубокий скол на дверном проёме подсказывает, что стальной трос резко сменил направление в соседней комнате.

Он слышит внезапный дребезжащий звук, который приближается.

Этот звук бежит по потолку, вдоль сливной трубы, и исчезает в стене.

Короткий гул — и тишина.

Йона идёт, по плохо заметённым следам Марой, в комнату ожидания.

Всё выглядит так, словно кто‑то уходил в спешке.

Журнальный столик сдвинут. Стеклянная чаша разбита.

Следы, оставленные телом жертвы, резко поворачивают направо, в тёмную комнату.

В нос бьёт невыносимый запах крови и экскрементов.

Йона заходит внутрь и включает свет.

Посреди комнаты стоит кровать, простыня на ней пропитана кровью. Жертву, видимо, ранили в спину, а потом она упала на пол, потому