Лунатик - Ларс Кеплер
— Как часто ты сюда приходишь?
— Раз в две недели, наверное. Я нигде надолго не задерживаюсь, — отвечает он, скалясь гнилыми зубами. — Гриллби — мой посёлок. Всё это место моё.
— Ты видел здесь кого‑нибудь ещё? — спрашивает Йона. — Кроме детей, которые пытаются залезть в силос или гоняют тут на кроссовых мотоциклах?
— Да.
— Расскажи.
— Один раз стиральная машина работала. Другой раз свет в контейнере горел… Когда я вчера пришёл, ключа не было в электрическом шкафу, а потом опять дверь сломали.
Йона подходит к фургону тактического подразделения, берёт тёмно‑красный баллон с ацетиленом и серебристый — с кислородом, несёт их к контейнеру и подключает резак.
Над тяжёлым навесным замком контейнера установлена стальная пластина, чтобы защитить его от ножовки и болтореза.
Йона надевает толстые перчатки и поджигает резак зажигалкой.
Он направляет ревущее пламя на край пластины, разогревая металл до температуры свыше 2000 градусов, затем включает струю чистого кислорода.
Пламя сжимается в ослепительно белое лезвие и прорезает толстый металл, как масло.
Искры сыплются на землю, и пластина с глухим стуком падает, шипя в снегу.
Йона проделывает то же самое с полированным стальным замком, потом перекрывает газ и открывает дверь.
Внутри морского контейнера старая мебель.
Йона снимает перчатки, включает фонарик и направляет луч на застеклённые шкафы, пятнистые зеркала, книжные полки, стулья, торшеры.
Глубже громоздятся комоды и лакированные шкафы, сложенные почти до крыши.
Перед ними на крюках висят две люстры.
Пыльный хрусталь, свечи пожелтели от времени.
Сзади Йона слышит, как Джамал говорит командиру, что нужно собираться и уезжать до начала полноценного шторма. Ветер усиливается с каждой минутой.
Луч фонарика выхватывает секретер, буфет и открытый ящик с потускневшим серебряным столовым набором.
Впереди, на персидском ковре, стоит пыльный обеденный стол.
Несколько панелей из того же тёмного дерева прислонены к боковой стенке рядом с золотыми маятниковыми часами.
Йона направляет фонарик на ковёр и замечает несколько вмятин.
Похоже, тяжёлый предмет мебели недавно сдвинули на несколько сантиметров.
Он ставит фонарь, приподнимает край стола и ногой отодвигает ковёр, затем опускает стол обратно.
По контейнеру раздаётся глухой лязг.
Йона наклоняется и сворачивает ковёр, открывая квадратный лист ДВП.
Он поднимает плиту и нащупывает фонарик.
Под доской — отверстие в полу контейнера, а в нём узкая винтовая лестница, уходящая прямо вниз, в какой‑то колодец.
Луч фонарика дрожит.
Спёртый воздух забивает нос.
Снизу не доносится ни звука.
Йона разворачивается, заползает под стол и опускается в отверстие, ступая ногами вперёд.
Голоса коллег наверху стихают, пока он спускается по лестнице.
Каждая ступенька заставляет конструкцию дрожать, и он обеими руками крепко держится за холодные перила.
Лестница прикреплена к стенкам колодца, что‑то отрывается и с грохотом падает в глубину шахты.
Свет фонаря у Йоны мерцает.
Примерно в четырёх метрах ниже колодец, похоже, переходит в бетонированное помещение — возможно, бывший резервуар.
Йона только успевает ступить на дно и обернуться, как фонарик гаснет.
Тяжёлый воздух пропитан сыростью, хлором и запахом гниющего мяса.
Он замирает, встряхивает фонарь, и свет снова вспыхивает.
Под ногами хрустит гравий. Он делает шаг вперёд и слышит, как за спиной скрипит лестница.
Акустика странно ровная.
Всё кажется очень близким, почти интимным.
Луч фонаря скользит по влажной стене, по густой паутине в углу, вспыхивает, когда попадает на пару стеклянных банок на грубой деревянной полке.
Йона медленно поворачивает свет и замирает.
На полке пять пыльных банок, все наполнены жидкостью, напоминающей формальдегид.
В первой он видит серое ухо с золотой серёжкой. Рваная плоть, отрезанная от владельца, всё ещё чуть розовая.
В следующей банке он различает только пару монет в бледной мути.
В третьей — жемчужное ожерелье лежит на двух позвонках, пропитанных розовым костным мозгом.
Отражённый свет пляшет по низкому потолку, где из‑за арматуры ржавчина проступила сквозь бетон.
Йона слышит наверху пару звонких металлических ударов и двигается дальше, поворачивая фонарик в другую сторону. Там, на стене, коричневато‑красной краской нарисована стрелка.
Она указывает вниз — на большой пластиковый барабан.
Свет снова слабеет. Йона встряхивает фонарь, приседает и направляет луч на барабан.
Тот доверху набит вакуумными упаковками с ожерельями, окровавленными серёжками, гнилым пальцем с бриллиантовым кольцом, перепачканными купюрами и часами.
Сверху доносится тяжёлый металлический лязг.
Йона оборачивается и замечает в углу грязный матрас, раздутый мусорный мешок в луже пожелтевшей воды и несколько синих пластиковых бутылок из‑под хлора.
У самого уха жужжит муха.
Высоко наверху со скрипом открывается дверца контейнера.
Кто‑то зовёт Йону по имени. Он откликается, выбирается обратно, вылезает из‑под стола и встаёт на ноги.
Тактический командир ждёт его под падающим снегом, держа рацию в руке. Облако бледного пара висит у его рта.
— И снятая с учёта машина, и недвижимость оформлены на одного и того же человека, — говорит он напряжённо.
— На кого?
— Ларс Ялмар Грайнд.
Глава 74.
В доме яростный ветер свистит в щелях и заставляет стёкла дребезжать. Верёвка на флагштоке с силой хлещет по металлу, старые листья и ветки закручиваются в вихри в саду.
На Моа только трусики и чёрный спортивный бюстгальтер. Эрик снял рубашку.
Они уже начали целоваться и раздеваться, когда отключилось электричество. Теперь, хихикая, тащат матрас из спальни мимо ванной к камину в гостиной.
Они сворачиваются калачиком у огня, держатся за руки и потягивают граппу из маленьких стаканчиков.
Дрова потрескивают. Тёплый свет пульсирует по комнате, как ровное сердцебиение. Щёки Моа краснеют от жара.
Она ставит пустые стаканы на каминную полку.
Огонь отражается в ряду тёмных окон, выходящих в сад.
Моа чмокает Эрика в щёку. Он поворачивает голову и встречает её губы. Они снова начинают целоваться, медленно наращивая страсть.
Она снимает бюстгальтер, проводит пальцами по его коротким волосам и поправляет на шее золотое сердечко на цепочке. Затем откидывается назад и ловит его взгляд.
Эрик встаёт на колени, раздвигает её ноги и наклоняется вперёд.
Поддерживая её за плечи, он целует и медленно скользит ниже. Его губы касаются её витиеватой татуировки, потом лобка.
— Ты включил звук на телефоне? На случай, если позвонит детектив, — шутит она.
Эрик качает головой и стягивает с неё трусики до бёдер. Она так возбуждена, что её вульва блестит в мягком свете.
Ветер завывает в дымоходе.
Эрик целует её чёрные густые волосы между ног, вдыхает её пьянящий запах.
Свеча на журнальном столике мерцает, пламя изгибается в сторону.
