КАТА - Екатерина Ааронова

Все же, кто выше его, ловили лишь острые, идеально попадающие в собеседника колкости. Абсолютно невменяемый, действовавший согласно своим неандертальским повадкам и зверским порывам, он удивительно хорошо разбирался в людях. Зрил в самый корень. Не дай бог ему найти твое слабое место. Размажет в один миг при любом подходящем, да и неподходящем случае. В другой ситуации подставит плечо и вознесет тебя на Олимп к самым прекрасным и божественным созданиям. Знаете этих людей, разговоры с которыми прокручиваешь в голове снова и снова, бесконечно переосмысливая, пытаясь выжать из себя верный, убийственный ответ, но все больше втаптывая свою личность в грязь? Ты гнобишь себя, заставляя не обращать на это внимания – почему тебе вообще должно быть до этого дело? А иногда и вовсе обдумываешь пути отхода, в итоге формулируя максимально гнусные, самоуничижительные речи для перемирия.

Если бы я не становилась объектом его унижений или восхвалений, относилась бы к нему так же? Ответила бы я ему, если бы при мне он насиловал самооценку кого-то другого? Увы, конечно же, нет. Все мы были паршивыми овцами, которые мысленно отходили на безопасное расстояние от волка и завороженно наблюдали за происходящим. И в мыслях не было объединиться против врага. Все просто радовались, что в этот раз не стали его жертвой… Но я все же кинула ему в спину полный отвращения взгляд, надеясь, что хоть кто-то это заметит и одобрит.

Я бродила между стеллажами, пытаясь придумать, что же мне действительно сейчас нужно. Покрутила в руках пачку орешков, даже прошла с ней пару метров, но позже вернула обратно на полку. Я сама не понимала, чего хотела. Застыв напротив протеиновых и злаковых батончиков, наблюдала, как Глеб тщательно изучает состав одного из них.

– Блин, эти на вкус как мыло, – сказал он мне, указывая на партию незнакомого мне производителя.

– Доводилось пробовать мыло? – засмеялась я.

В этот раз пошутила удачно. Иногда мне казалось, что хорошо умею подбирать юмористические реплики. Хотя, прокручивая многие из них в голове, я чаще стыдилась. Иногда они были такими неуместными, что просто хотелось провалиться сквозь землю. Мой язык сильно опережал мозг, что было проблемой в общении. Однако спустя время чаще всего я понимала, что переживала зря, и сама выискивала скрытый, весьма неочевидный смысл сказанного, как бы додумывая за собеседника. По большому счету многим было просто наплевать. Я больше занималась самокопанием, даже если что-то действительно оказывалось неприятным.

– Нет, девушка, подождите. Мне, кажется, вы меня не слушаете, – доносилось со стороны касс. – Я вам еще раз повторяю, что не может быть 20 литров, ведь я четко сказала вашему сотруднику, что мне нужно 15 литров до полного бака.

Я схватила с полки первый попавшийся батончик и направилась в сторону конфликта. У кассы, собрав после себя очередь, ругалась моя коллега. Не хотелось бы показаться невежей, но любопытство распирало меня.

– Послушайте, мы не намерены вас обманывать, – дрожащим голосом отвечала девушка, стоявшая за прозрачным щитом. – Это может быть небольшая погрешность вашего автомобиля, – сказала она, и это было зря.

Я машинально взяла бутылку, как позже выяснилось, самой дорогой минералки и встала в очередь.

– Или вы выливаете, или накручиваете, а расплачиваться должны мы, – крепко держа пластиковую карточку, возмущалась она. – Пять литров это, извините меня, не пять рублей.

– Девушка, послушайте, как бы ни хотели уладить данную ситуацию, мы ничего не можем сделать, – подбежала к ней на помощь очень упитанная и более уверенная сотрудница. – Объем бака не сертифицирован как средство измерения, – сказала она так, будто только что узнала это. – Цифры, которые указывает производитель примерные и не могут быть гарантом. Тем более, если у вас шкаловой датчик. Там, как уже сказала моя коллега, тоже могут быть сбои. И, как вы сказали, пять литров – это не пять рублей, поэтому даже, если бы могли списать их с вашего чека, нам пришлось бы компенсировать это за свой счет, – уже более грубо отчеканила она.

Пригородные заправки оставляли желать лучшего в плане общения с покупателями. Не хотелось оправдывать мою коллегу, однако в таких ситуациях им следовало бы вести себя более клиентоориентированно.

– Я хотела бы поговорить с вашим менеджером, – продолжила моя коллега, однако ее грубо прервали.

– Ой, да хватит уже, – подбежала недолго наблюдавшая за этим представлением ее сестра, выхватила карту и приложила к терминалу. Сумма тут же списалась.

В обе кассы уже столпилась очередь, а первая во второй линии Али не упустила возможности усугубить ситуацию. Мы же завороженно наблюдали за представлением.

– Вообще-то пять литров – это многовато для погрешности, – она была явно подкована в вопросах быстрого изучения информации. – Как пишут в продолжении того, что вы только что озвучили, на том же сайте, откуда вы это вычерпали, погрешность не более 5 %, а это в нашем случае литра 2–3, – уверенно говорила она. – Поэтому пихать в клиента информацией, в которой вы сами толком не разбираетесь, вместо того чтобы вежливо постараться уладить конфликт, а вы это можете, – огрызнулась она, нагло намекнув на ту, что покрупнее, – довольно непрофессионально и некрасиво.

– Так, все, девочки, мы задерживаем очередь. Предлагаю не мучить людей, которые этого не заслужили, – возразила одна из сестер, та, что казалась в этой ситуации более спокойной. – На, держи, – сунула она сестре в руку сложенную пятисотрублевую купюру, поймав ее гневный взгляд. – Пошли отсюда.

После окончания шоу мы с Глебом расплатились за покупки и бензин без особых возражений. На лицах сотрудников заправки читалась едва скрываемая злоба, поэтому нам от неловкости наоборот хотелось их поддержать – лишний раз глупо улыбнуться или вставить «спасибо» после каждого слова. Кроме того, резко подступивший позыв заставил меня быстро сменить цель пребывания в маркете и вместо кофейни отправиться в уборную. Там я в буквальном смысле столкнулась с бедной Эл, которой прилетело бутылкой в плечо.

– Ты в порядке? – запереживала я. Она выглядела очень растерянно.

– Да, – абсолютно не проявляя эмоций, ответила она и после недолгой паузы умчалась вглубь мини-маркета.

Умываясь, я погрузилась в какие-то не особо важные размышления. Не помню, что конкретно крутилось в моей голове и заставило зависнуть перед зеркалом. Анализировала недавно приобретенную за немаленькие деньги тушь, остатки которой устроили выставку экспрессионизма чуть ли не на щеках, гоняла идеи для нового проекта, вспоминала любимые треки и все в таком духе, пока не почувствовала со спины чье-то присутствие.

– Так и будешь делать вид, что мы не знакомы? – послышался женский голос у меня за спиной. Где-то на уровне лопаток.

Дарина буквально прилипла ко мне сзади. Самый тактильно невыносимый человек в моей жизни. Судя по всему, она уже давно тут ждала моего внимания.

– Да ну? – шутливо съязвила зеркалу. – И что это у нас? Возвращение блудного сына, значит?

– Да нет, его неотразимой дочери, – невыносимо спокойно ответила Дарина и, пока я не успела вывернуться из-под нее, запрыгнула мне на спину. Удивительно легко ей это удалось, учитывая наши явные физические различия.

– Твою мать, – взвыла я, выходя из себя, и скинула ее. Она быстро перепрыгнула на тумбу рукомойника, чуть не снеся мою бутылку с водой. Я успела ее поймать и принялась пить, демонстрируя неуважение к собеседнику, сменив фокус внимания.

Все утро я строчила сообщения своей «заклятой» подружке, почти написала ее маме, пытаясь найти хоть единую ниточку для связи с ней. Пока не получила самую «развернутую» в мире объяснительную по СМС: «Меня подвезут, потом расскажу». После этого также последовал игнор. А я потом минут тридцать пребывала в полнейшей ярости, срываясь на технику в доме. Это было сравнимо с расставанием по СМС. Также мерзко и неоднозначно.

– Ну простиии, – завыла она.

– Что прости? Как можно было? – перебила я и чуть было не вы-плеснула на нее содержимое бутылки. Руки так и чесались. – Мы с тобой договаривались, что поедем вместе.

– Ну прости, прости, прости, прости, – перебила она меня в ответ. – Я знаю, что может тебя умаслить, – промурлыкала Дарина