Словно искра - Элль Макниколл

Я смотрю на мисс Мёрфи. Ей будто и впрямь не по себе от того, что Киди так близко. Она уже не выглядит такой уверенной в себе.

– Теперь меня не так-то просто травить, согласитесь? Я уже не такая лёгкая добыча. Но у вас, к счастью, есть моя младшая сестра. Которая ещё слишком мала, чтобы понимать, что вы бесстыжая, дремучая, трусливая тётка с забитой предрассудками головой!

– Киди! – кричит Нина, а я сижу потрясённая.

Не могу поверить, что она так разговаривает с учительницей. Смотрю на Киди во все глаза, пытаясь понять, что на неё нашло.

– Дайте угадаю, – продолжает Киди, по-прежнему не слушая Нину. – Вы решили, что Адди списывала, да? Ведь маленькая аутичная девочка не может самостоятельно справиться со сложным заданием. Вот только вы прекрасно знаете, что она может, и это вас просто бесит. Вас бесит, что вы не способны ничему её научить, что всему стóящему она научилась сама!

– Ты абсолютно та же гадкая девчонка, какой я тебя помню, – грубо говорит мисс Мёрфи, обзывая Киди теми же словами, что и меня. – Никакого уважения к другим.

– Совершенно верно, вас я не уважаю ни капли, – отвечает Киди. – И я уверена, что даже если Адди поступила сегодня неправильно, то вы поступали с ней неправильно с самого начала. Потому что я знаю вас, мисс. Я тоже прекрасно вас помню. И теперь я понимаю то, чего не понимала в свои одиннадцать: вас нельзя даже близко подпускать к детям, тем более аутичным.

Мисс Мёрфи запинается, что-то мямлит. Взглядом она ищет поддержки у Нины, но та, кажется, не знает, что ответить. Киди садится рядом со мной, и выражение лица у неё уже не злое, а встревоженное.

– Адди, – говорит она спокойно. – Что. Случилось?

Прежде чем я успеваю ответить, в дверь стучат. Мисс Мёрфи явно приободряется в надежде, что её сейчас спасут.

– Войдите!

В кабинет, где уже и так тесно, входит мистер Эллисон, а за ним – Одри. В руках у неё останки моего тезауруса.

Мне снова становится больно.

– Да, мистер Эллисон? – Надежда мисс Мёрфи на спасение угасает.

– Я хотел бы высказаться по поводу случившегося. – Мистер Эллисон кивком приветствует Киди и Нину. – Я подоспел как раз к концу инцидента.

– А я видела всё, – твёрдо говорит Одри.

– Адди спровоцировали, – объясняет мистер Эллисон моим сёстрам. – Одноклассница испортила её вещь и унизила перед всем классом. Не то чтобы я оправдываю поведение Адди, но я… Но все мы понимаем, что ей это совершенно несвойственно.

– Испортили вещь Адди? – Киди поворачивается к мистеру Эллисону.

Одри вытягивает вперёд раскрытые ладони.

– Нет! – кричу я. Не хочу, чтобы Киди видела. Не хочу, чтобы она чувствовала то же, что и я. – Киди, не смотри!

Киди забирает у Одри то, что осталось от тезауруса. Нина тут же подходит к ней. Сначала они не понимают, чтó перед ними, но через пару секунд Нина ахает, поднеся руки ко рту.

– Адди, твой тезаурус!

Киди проводит пальцами по разломанному переплёту и порванным страницам, её лицо непроницаемо. Затем она открывает тезаурус на титульном листе.

– Нет, – умоляю я, и мой голос надламывается.

Я не могу помешать Киди, и она видит то слово, нацарапанное грубой чёрной ручкой. Нина тоже видит и издаёт сдавленный стон. Киди никак не реагирует.

– Это неприемлемо, – тихо говорит мистер Эллисон. – Девочку, которая это сделала, нужно вызвать и потребовать объяснений.

Киди поднимает раскрытый тезаурус повыше и показывает его мисс Мёрфи:

– Об этом вы упомянуть забыли.

Мисс Мёрфи, кажется, неловко. Не стыдно, но неловко.

– Насилию не может быть оправданий.

– Но может быть объяснение, чудовище вы такое! – кричит Киди так громко, что Нина хватает её за локоть и оттаскивает назад.

– Я не потерплю насилия в своём классе, – огрызается мисс Мёрфи.

– Вот это и есть насилие! – Киди размахивает тезаурусом, тыча пальцем в титульный лист. – Насилие, только другого рода. Теперь понятно, почему у Адди случился срыв.

– Мне жаль, что я побила Эмили. – Я запинаюсь, потому что напугана криками. – Я знаю, что так нельзя. Просто, когда я увидела тезаурус, во мне как будто что-то щёлкнуло.

– Так и было, – подтверждает Одри. – Эмили подначивала её, говорила гадости. Перед всем классом. – Голос у неё подрагивает. – Это было ужасно.

Нина забирает несчастный тезаурус и засовывает его в сумку.

– Вы, – говорит она, и её голос звучит как никогда угрожающе. – Из-за вас мы сидели здесь и думали, что во всём виновата только наша сестра. Это настолько мерзко, что я даже…

Как и я до этого, Нина не может подобрать слова. Я никогда не видела, чтобы она так разговаривала со взрослыми.

– Вы собирались отстранить её от занятий или что похуже! – продолжает она громко и яростно. – Знаете, что бывает с аутичными детьми, если игнорировать их потребности? И всё из-за таких ханжей, как вы!

– Я предлагаю, – спокойно и отчётливо говорит мистер Эллисон, – назначить другую встречу, на которой бы присутствовала Эмили Фостер с родителями. Сейчас нервы у всех на пределе, что объяснимо.

– Отлично, – рычит Нина, хватает меня за руку и ведёт к двери. Останавливается на пороге, нахлобучивая на меня куртку. – И если вы думаете, что я не доложу куда следует о том, как вы обращаетесь с моей сестрой, то вы глубоко заблуждаетесь!

Глава семнадцатая

Мы молча бредём домой. Наверное, Киди и Нина тоже не знают, что сказать.

– Мне правда жаль, – наконец выдавливаю я.

Нина, слегка потрясённая, смотрит на меня.

– Всё в порядке, Адди. Ты поступила нехорошо, но мы знаем, что ты об этом сожалеешь.

– Ты поступила… точно так же, как поступила бы я, – шепчет Киди, и мне становится чуточку легче.

Киди тяжело дышит и выглядит совершенно изнурённой. И говорит медленно.

– В любом случае, – вздыхает Нина, – я рада, что ты понимаешь: так нельзя.

– Почему ты сразу не рассказала? – спрашивает Киди. – Ведь это совершенно объяснимо.

– Киди, я не хотела, чтобы ты это слышала, – тихо говорю я в отчаянии. – Не хотела, чтобы тебе тоже было обидно.

Нина прикрывает глаза, словно от боли. Киди сжимает мою ладонь.

– Адди, когда я училась у Мёрфи, то слышала вещи и похуже. Обо мне не беспокойся.

Но я не могу не беспокоиться, видя её усталые глаза, потрескавшиеся сухие губы и бледное лицо. С Киди что-то не так. Уже некоторое время. Я не могу выразить это и не знаю, как ей помочь, но я всё вижу.

– Адди, можно поговорить с тобой наедине?

Нас с Киди удивляет этот вопрос.

– Конечно, Нина.

Киди идёт домой, а мы с Ниной садимся на старую каменную ограду. Нина смотрит вслед Киди, и на её лице отражается моё беспокойство. Киди двигается медленно и осторожно, как будто каждый шаг стоит ей колоссальных усилий.

Мне страшно за неё.

Я уставилась под ноги: вдруг Нина решит снова меня отчитать? Но нет. Некоторое время мы молчим. Вокруг нас с шумом мечется октябрьский шотландский ветер.

– Адди, мне очень жаль, – наконец начинает Нина. Из-за ветра её почти не слышно. – Мне так жаль.

– Почему? – я совершенно озадачена.

– Эта женщина. – Нина качает головой. – Просто ужасная женщина. Она всегда так к тебе относилась?

– Я ей сразу не понравилась, – признаю я. – Не знаю почему. Мы просто не ладим с ней так, как с мистером Эллисоном.

– Всё потому, что она агрессорша, Адди, – решительно говорит Нина. – А такие, как Эмили, плохо относятся к тебе, потому что мисс Мёрфи позволяет себе то же самое. Вот и другие, глядя на её поведение, думают, что им тоже можно.

Вероятно, так и есть.

– Прости, что заставила тебя сниматься в том ролике, – добавляет Нина. – Прости за всё. Я была не очень-то хорошей сестрой.

– Нет, Нина, неправда.

– Правда. Я… Мне всегда было трудно принять, что у вас с Киди особая связь.

– Но ведь вы с Киди близняшки.

– Да, но это не то же самое. У вас есть свой язык, свой особенный