Джастин Кейс - Мег Розофф

Сощурившись, Доротея посмотрела в окно на рыжую тварь на ограде, а потом повернулась к Анне:

— Стоит ей хоть раз учуять кролика — и кранты. — Доротея скорчила жуткую рожу и провела пальцем по горлу.

От страха Анна покрылась пятнами и заплакала.

— Бедняжка Элис, — рыдала она.

Доротея бросила на нее презрительный взгляд.

— Не будь такой нюней, — скомандовала она с осуждением. — Так заведено в природе.

— Элис! — подвывала Анна.

Доротея бросила на Джастина взгляд, исполненный неимоверных страданий, но Анна была так искренне потрясена, что он не мог не вмешаться:

— Не волнуйся, Анна. Ни одна здравомыслящая лиса не нападет на кролика таких размеров, как Элис. — Он взял в обе руки ее горячую пухлую ручку и некоторое время не отпускал. Она ответила взглядом, полным преданности и желания верить ему. Когда на него так смотрели, ему казалось, будто он просвечивает, почти сияет.

— Сентиментальный бред, — спокойно объявила Доротея. — Лисы едят кроликов. Не важно, какого размера. Есть хищник, есть жертва — это естественный порядок вещей. Если лиса доберется до Элиса, что ж, очень жаль, но таков его удел.

Доротея гордо вскинула голову и отвернулась. Джастин смотрел на нее во все глаза.

Столько мороки из-за одной жалкой жизни. Он же всего-навсего кролик!

В голове Джастина включилась кнопка страха.

Скажешь, нет?

39

Шли дни, и Джастин стал все больше полагаться на поддержку Боба и Питера. Их самообладание и постоянство придавали ему сил. Он обнаружил, что может отдыхать, когда Питер делает уроки: ровное дыхание друга и методичный шелест страниц умиротворяли его. У Питера был дар тихо передвигаться и занимать так мало пространства в комнате, что Джастин часто забывал о его существовании и подскакивал от неожиданности, если тот издавал малейший звук. Он убедился, что скромность Питера с большим успехом отводит внимание от любых его талантов. Мир будто бы тихо обтекал его, как вода обтекает мальков.

В сущности, Питер обладал именно теми качествами, которые Джастин тщетно пытался в себе воспитать. Джастин был тревожным, Питер — спокойным. Джастин невнятным, Питер — отчетливым. Джастин всеми силами пытался исчезнуть с радаров судьбы, а Питер как будто прогуливался по жизни прямо под ними. С простотой, дарованной всем чистым сердцем, Питер не замечал себя, не ведал собственных талантов. Но Джастин только об этом и думал. Как достичь такой четкости? Он был на все готов, чтобы выглядеть так же, чтобы его лицо отражало стройную симметрию правильной души. Иногда он мечтал об операции: особый хирург вскрывает его от горла до паха, отгибает смолистые слои эпидермиса и вводит шланг, чтобы отсосать серые пятна, грязные полости и мерзкую черноту, притаившуюся у его сердца, желудка, у печени. Остается только розовое, здоровое, упругое и приятное на ощупь. Ничто не липнет к пальцам и не пачкает мысли.

Он жил у них уже неделю, когда Питер предложил ему вместе тренироваться. Ему казалось, это хороший способ вытащить друга из дома, заново познакомить его с внешним миром. Джастин поначалу не хотел, но потом сдался. Так что теперь каждое утро мальчики вставали в четверть шестого и в ровном темпе — миля за семь минут — бежали в зимних сумерках вместе с Бобом.

Поначалу Джастин не видел в этом смысла. Как бы ему ни нравился Питер, очевидно, что спортсмен из него так себе. Он был слишком высокий, даже штаны на нем как-то не так сидели; большую часть тренировки ему приходилось подтягивать резинку на талии, чтобы она не сползла до коленок. В придачу у него неуклюжая неверная походка, что объясняется отчасти отсутствием координации, а отчасти, думал Джастин, отсутствием тщеславия. Неловкого, вечно спотыкающегося Питера даже при свете дня заносило куда-то в сторону. И тем не менее на пробежке Питер никогда не отставал.

Джастин долго этого не замечал. Он поначалу подстраивался к темпу друга; ему казалось невежливым жить у человека, а потом каждое утро бросать его позади. Но через несколько дней Джастин уже перестал поддаваться. Он работал в полную силу. Пыхтя как паровоз, он прибегал в свой новый дом насквозь мокрый от пота. Питер, бежавший с ним рядом нога в ногу, даже ни разу не сбился с дыхания.

Когда он бегал спринты, Питер бегал с ним; при этом он не переставая о чем-то болтал, а у Джастина не хватало ни дыхания, ни ума поддерживать разговор.

До него наконец дошло, что он никогда не видел Питера уставшим.

Решив проверить свою догадку, он начал ускорять темп, пока тренировки не стали выматывать его до хромоты. Пытаясь превзойти друга, он с каждым днем увеличивал дистанцию утренних пробежек. Но Питер все равно скакал рядом, даже не особо потея.

В конце концов, однажды воскресным утром, Джастин остановился. Он смерил Питера взглядом:

— Что все это значит?

Питер стоял в растерянности.

— Э-э… — Он чуть пожал плечами. — Не знаю.

— Я про бег, Питер, про бег. Ты никогда не потеешь.

Питер виновато улыбнулся и снова пожал плечами:

— Просто я не устаю по-настоящему.

— Не устаешь? Что за бред? Естественно, ты устаешь. Все устают. В этом весь смысл. Я сейчас так устал, что меня вот-вот вырвет.

Питер сочувственно кивнул:

— Да-а.

— Да? Что значит «да»?

— Понимаешь, просто я лично никогда не устаю.

— Что? — Джастин тряхнул головой. — А Тренер об этом знает?

Питер нервно засмеялся:

— Не… не думаю. Я ему не говорил.

— А что будет, если ускорить темп?

— Ускорить? Э, да ничего.

— Ты все равно не устанешь?

— Не особо.

Джастин был поражен:

— А как у тебя со скоростью, не знаешь, случаем?

— Не знаю. Не засекал.

— Давай сгоняем наперегонки. Отсюда до конца дороги. — Не обращая внимания на протесты Питера, Джастин присел наготове. — Ладно, внимание, марш!

Питер помедлил на старте, дав фору своему другу, но все равно догнал его в пять шагов. Пробегая мимо Джастина, он обернулся:

— Брось, это же глупо, давай не…

Джастин заорал, надрывая горящие легкие:

— БЕГИ!

Питер бежал. Он без усилия оторвался от Джастина и начал обгонять, сперва на метр, потом на два. Боб радостно скакал от одного к другому: так-то лучше! Питер достиг конца дороги раньше метров на пять, и Джастин увидел, как он затормозил.

— Черт возьми, Принс, — выпалил Джастин, в изнеможении плюхнувшись на обочину. — Черт. — Ему потребовалась минута, чтобы заговорить. — Тренер с ума сойдет, когда ты ему скажешь.

Питер смутился:

— Я бы предпочел, чтобы он не знал.

— Что?!

— Я бы предпочел, чтобы ты ему не говорил. А то он заставит меня больше тренироваться, начнет орать, ставить меня