Дом шалунов - Лидия Алексеевна Чарская
Довольный и радостный, он шёл всё вперёд и вперёд, не замечая, как деревья в лесу становились чаще и чаще… Стало как-то темнее сразу… Лес заметно погустел…
– Ну, баста! Пора обратно! – произнёс Котя, заметив вдруг, что зашёл слишком далеко. – Поверну назад. Может, костёр ещё горит, по дыму и найду к нему дорогу.
И он взглянул в ту сторону, где должен был, по его мнению, показаться над деревьями дымок костра.
Но дымка нигде не было видно. Не находил Котя и тропинки, по которой он забрёл сюда. Одна только чаща теснилась кругом. Огромные деревья уходили в небо. Птицы замолкли. Начинало темнеть. Вечер подкрадывался незаметно.
Лёгкая дрожь пробежала по телу Коти. Он бросился направо. Тёмная чаща неприветливо встретила его колючими сучьями.
Тогда он направился налево. Та же густая, непроходимая чаща, безмолвная и угрожающая.
Рванулся вперёд… Всё то же.
Тогда мальчик в ужасе понял, что он заблудился. Холодом повеяло от тёмных, жутких деревьев, повеяло в самое сердце. В отчаянии Котя схватился за голову и закричал на весь лес:
– Сюда! Ко мне! Скорее!
И чутко прислушался. Где-то хрустнула ветка… Потом другая… Ещё и ещё, всё ближе, всё яснее… Кто-то точно прокладывал себе дорогу, хрустя хворостом под ногами.
– Сюда! Ко мне, здесь я! – ещё громче закричал Котя, надеясь увидеть кого-либо из мальчиков, гувернёров или Степаныча.
Сухой лист зашуршал совсем близко под чьими-то ногами. Котя уже решил, что к нему подоспевала помощь.
Полный радостного волнения, он рванулся вперёд навстречу ещё невидимому другу. Кусты быстро раздвинулись под сильными руками и… Котя испуганно вскрикнул, выронил из рук картуз с грибами и отпрянул в сторону…
Глава XLVI
Снова он!
Перед ним был дядя Михей. Маленькие глазки горели злобной радостью, рыжие усы щетинились, рот кривился злорадной усмешкой. В два прыжка он очутился подле мальчика и, крепко схватив его за плечи, зашипел змеёй в самое ухо Коти:
– Ага! Наконец-то ты мне попался, голубчик! Наконец-то удалось схапать тебя!.. Давно я выслеживаю тебя, ангельчик! Спасибо доброму человеку, сказал про бумажку, которая обозначала, где тебя искать!.. Наш Лесовский грамотей прочёл, пришёл и сказал мне, что в Дубках ты… Вот и опять свиделись… Небось не рад, поди? А и впрямь, что радоваться!.. Теперь я тебя, голубчика, взаперти держать буду, в конуре собачьей, голодом морить… Бить буду каженный день по два раза… Искалечу тебя, чтобы ты не убёг в другой раз! А теперь ступай за мной… И гляди у меня, бежать не моги… Забью до смерти, коли поймаю!
И всё ещё цепко держа за руку Котю, чуть передвигающего ноги от ужаса, волнения и усталости, Михей поволок его за собой.
Холод охватил душу мальчика. Сердце его сжалось, точно в тисках. Он чувствовал, что Михей исполнит свою угрозу, что от этого жестокого, бессердечного человека пощады ждать нельзя. Живым из его рук теперь не вырваться, – с тоской и болью подумал Котя. И тут же вспомнил милых товарищей, доброго Макаку, проказницу Женю и того злого мальчика, из-за которого он снова попал в страшные руки дяди Михея.
И вот в его мыслях промелькнуло то, что ожидало его в деревне: голод, заключение, побои, истязания. Новым ужасом наполнилось бедное сердечко Коти.
«Нет! Нет! Лучше умереть в лесу голодной смертью, нежели оставаться в руках мучителя!» – вихрем пронеслось в его голове, и, не помня себя, он неожиданно наклонился к крепко державшей его руке Михея и, прежде чем тот успел опомниться, изо всех сил укусил его за палец.
Михей громко вскрикнул от боли и выпустил руку Коти… Только этого мальчику и было надо. Он рванулся вперёд… и помчался стрелой через кусты и сучья, через самую чащу, едва чувствуя ноги под собой.
С бешеным криком Михей понёсся за ним.
Глава XLVII
Погоня
Котя бежал с такой быстротой, на которую способен только человек, за плечами которого смертельная опасность. Но и Михей не отставал от него ни на шаг. Взрослый мужчина гнался за маленьким человечком, желая во что бы то ни стало нагнать его и жестоко отомстить за всё. Бегущие не обращали внимания на то, что встречные сучья деревьев рвали на них одежду, царапали им лица, кололи ноги. Кровь ручьём текла по щекам обоих, но ни Михей, ни Котя не замечали её. Вот-вот, казалось, сейчас протянется рука Михея и схватит мальчика… Но прыжок, другой – и снова уже вне опасности Котя… Расстояние между беглецом и его преследователем становится то больше, то меньше. Вот оно увеличилось снова… вот уменьшилось…
– Стой, Миколка! Если жив остаться хочешь, тебе говорят, стой! – слышится уже близко, совсем близко за плечами Коти.
Мальчик заметно устал и ослабел. Силы совсем ему изменяют. Ноги отказываются служить. Михей уже близко, близко за его плечами. Вот горячее дыхание обдаёт уже Котю, рука протягивается, цепкие пальцы хватают за рукав…
– Ох!
Не то стон, не то вопль раздаётся за плечами беглеца… И что-то тяжёлое грузно падает на землю позади мальчика… Это упал Михей, не разглядев в наступивших сумерках глубокую канаву…
Котя облегчённо переводит дух, легко перескакивает канаву и быстро исчезает за деревьями. В ту же минуту радостный крик вырывается из груди мальчика… Деревья значительно поредели… Вон и опушка леса… На опушке слабо тлеет костёр, вокруг костра мелькают большие и маленькие тени. Вон кто-то бежит от костра, смешно размахивая руками. Это Витик. Котя сразу узнал подвижную фигурку своего первого приятеля.
– Витик!
– Котя!
И мальчики радостно падают в объятия друг друга.
Глава XLVIII
Отроки. – Страшилище
Александр Васильевич, узнав о случившемся с Котей, строго-настрого приказал всем мальчикам не оставлять его одного. Добрый директор пансиона боялся, чтобы снова не появился Михей и не утащил, чего доброго, Котю.
Маленькие пансионеры с удовольствием исполнили это желание директора. «Сторожить» Котю являлось для них очень приятной обязанностью. Котю любили все, за исключением Гоги и Никса, завидовавших «мужичонку», как оба они презрительно называли мальчика. Но с Гогой и Никсом не очень-то считались. Помня их предательский поступок с Котей, маленькие пансионеры по-прежнему чуждались и сторонились обоих мальчиков. Каждый
