Родной дом - Нина Александровна Емельянова

— Мне, правда, почему-то не хотелось. — Виктор посмотрел на Антона — он опускал крупного ерша в большой медный чайник, взятый с собой для этой цели. — Дома мать на огород посылает, да еще в школе. Нас бы с Антоном…

— Вас с Антоном я куда угодно послал бы, ребята вы толковые, но только тогда, когда я увижу, что ты работаешь наравне с другими. Сколько часов мы работали на своем участке, ты знаешь?

Виктор не знал; ему казалось, что работали долго.

— Шесть дней по два часа в день. Это много, по-твоему?

— Нет, не много.

— Ну, вот и сделай вывод сам: реши задачу.

— Да, Андрей Степанович, — самым убедительным тоном сказал Витька, — я разве с этим считаюсь — много времени работать или мало? Я все бы это мог сделать, но в тот день мне не хотелось, и я подумал, что один раз я не пойду. А почему вы меня не позвали?

— Потому что, друг мой, я слышал, кто к вам приехал; побыть с дядей тебе полезно. А кроме того, нам не надо было собирать всех: те, кто пришел, прекрасно справились со всей работой и теперь образовали звено садовников. У них уже распределена вся работа по уходу за садом.

— А мне можно будет с ними работать?

— Там видно будет. Если расширим сад.

— Ну, уж конечно, сад надо расширить! — сказал Витька, загораясь желанием тоже поработать в саду.

Учитель хорошо его понял.

— Эх, Виктор, Виктор! — покачал он головой. — Был бы ты совсем хорош, если бы…

Но Витька не стал вникать в предположения и пожелания учителя. Он увидел, что к берегу Светлой, где купались девочки, идут Катя с Матвеем, и, как всегда, Матвей так внимательно слушал Катю, будто она говорила невесть какие умные вещи. Матвей был, по мнению Витьки, красивый парень; посмотреть только на его сильные гладкие руки, когда он стоит у горна в кузнице, на правильные черты лица — он точь-в-точь похож на вождя гладиаторов Спартака, каким его изображают в книжке. Витька любил рисовать и часто примеривал, на кого похож тот или другой человек; он очень легко схватывал сходство в чертах и даже пробовал изображать сам на бумаге знакомые лица.

Матвей, подручный колхозного кузнеца дяди Лаврентия, всегда с удовольствием встречал Витьку, спрашивал: «Как жизнь?» и «Что поделывают дома?» — хотя Витька звал, что Матвея интересуют не все члены его семьи, а главным образом сестра Катя. Очень смешно смотреть, как сидят на берегу реки Катя с Андрейкой на руках и Матвей! Сколько раз видел Витька, как сестра то и дело приглаживает Андрейке белесые волосенки; пригладит, одернет рубашонку и поцелует его в розовую щечку. Дома таких нежностей у нее не заметно, все старается подсунуть братишку Витьке, а при Матвее — другое дело. Плавать и нырять умеет не хуже мальчишки, а посмотришь — девчонка и девчонка!

На берегу Катя пошла к девочкам, а Матвей, увидев дядю Алексея с учителем, направился к ним.

Витька не отрываясь глядел на реку: там происходило что-то интересное. Хотя девочки купались много выше по течению, было очень удивительно, что худенькая белоголовая Наташка вдруг очутилась почти напротив водоноса, она выплыла на стрежень к самому повороту реки, и теперь сильным течением ее отбивало к противоположному берегу.

— Вот не знал, что Наташка так хорошо плавает, — сказал Антон.

Тут Наташка крикнула и окунулась с головой.

— Здорово разыгрывает! — с восхищением воскликнул Витька.

Девочки продолжали плескаться на песках у самого берега. Они, как и Витька, думали — Наташка шутит, и смеялись, а Наташка показалась из воды, вся бледная, с открытым ртом, и снова ушла под воду.

— Она же тонет! — услышал Витька звонкий голос сестры и увидел, что Катя сорвала с себя платье и бросилась в реку.

Она доплыла до середины, нырнула, снова вынырнула, крикнула: «Девочки! Нету!» — глубоко вдохнула воздух и снова нырнула. Ее долго не было видно.

Девочки на берегу в страхе заметались, кто-то из них громко заплакал. Гораздо ниже того места, где нырнула Катя, из воды показалась черная мокрая ее головка. Катя тащила что-то белое и теперь плыла тяжело, то и дело погружаясь с головой и снова выныривая: видно было, как трудно и упорно она борется с течением и как сильно тянет ее вниз. Витька вдруг дико, пронзительно закричал и побежал вдоль берега…

В тот же миг он увидел, как перегнавший его Матвей стащил с себя брюки и, сбрасывая на бегу туфли, появился там, где крутой берег почти навис над водой, Витька увидел летящее с высоты его тело, воронку воды, где он нырнул… и нот уже Матвей, плывя, пересекает реку, и вода кипит под сильными ударами его рук. Еще раз показалась голова сестры с темным жгутом мокрых волос; со страшным напряжением Катя старалась плыть плечом вперед. И снова ее потянуло вглубь. На этот раз только белая, тонкая ее рука всплеснула воду и тут же исчезла.

Но уже Матвей вынырнул рядом, и Катя ухватилась за его плечо лишь на секунду и, словно набравшись сил, отпустила руку.

Как Витька бежал, как кричал, как очутился в воде, он не помнил; он застал себя на середине реки плывущим к сестре изо всех сил. И вдруг увидел, что Матвей мерно плывет на боку, держа на руке безжизненную Наташкину голову с закрытыми глазами, а Катя, — ой, в самом деле, Катя! — повернувшись на спину и раскинув руки, отдыхает на воде, и темные ее огромные глаза смотрят куда-то вверх, никого не видя.

Матвей вынес Наташку на пески против водоноса и, беспокойно взглянув на отставшую от него Катю, положил девочку лицом вниз; вода хлынула у нее изо рта. Откуда-то взявшаяся лодка с ходу врезалась в песок, Андрей Степанович подбежал к Наташке и стал мерно поднимать вверх и опускать ее руки.

— Катя, — позвал Матвей, — ты как?

— Ничего… хорошо…

Катя, пошатываясь, вышла на берег и упала ничком на песок. Отдышалась и сказала, медленно, как бы издали произнося слова:

— Это хорошо еще, что она за ноги меня схватила… Если бы за руки, пожалуй, и я бы утонула. — Посмотрела на Наташку и заплакала: — Бедная моя подружка! Не дышит…

— Дышит! — заорал Витька, вдруг понимая, какая настоящая угроза для жизни человека