Возвращение на Большой Каретный - Анатолий Борисович Утевский
Как актёра Высоцкого знают очень мало. В Театр на Таганке на самом деле мог попасть тогда не каждый: для этого приходилось прилагать некоторые усилия, и финансовые в том числе. Драматический артист он удивительный. Но фильмы, в которых Высоцкий сыграл, на самом деле не самые сильные. Вот, например, «Вертикаль»: кого сейчас ни спроси, в чём там дело было? И что можно сказать о сюжете кроме того, что там была ЭТА песня… Фильм «Место встречи изменить нельзя» — это особый разговор.
ОДИН КОЧАРЯН ИЗ ТЫСЯЧИ
Одним из немногих моих и Володиных друзей, безусловно, был Лёва Кочарян — сын Сурена Акимовича Кочаряна, известного рассказчика, народного артиста СССР. Лёва учился со мной на юридическом факультете МГУ.
Лёва был постарше меня, уже писал диплом, но профессиональным юристом так и не стал. Как я понимаю, в юриспруденцию он попал случайно, настоящее его призвание — театр, кинематограф, в котором он впоследствии работал много и увлечённо. Поскольку Лёва стал «крёстным отцом» Высоцкого в искусстве, в мире кино, хочу немного рассказать о нашем общем друге.
Круг Лёвушкиных знакомств был весьма пёстрым, полярным и многоплановым. Некоторые его приятели принадлежали к далеко не самым интеллектуальным слоям общества — скорее, они примыкали к криминогенной его части. Одни их клички говорили о многом: «Батон», «Копчёный», «Чистодел», «Лёха-По-Новой-Фене» и т. д. Днём они занимались какими-то сомнительными делишками, а вечером собирались в модных тогда ресторанах «Спорт», «Националь», «Астория», «Аврора». Лёва пользовался у них огромным авторитетом. Кое-кого знали и мы с Володей, которому тогда импонировал и их авантюрный образ жизни, возможность разными путями легко заработать деньги и так же лихо, с особым шиком и куражом их прокутить. Эти ребята, несмотря на принадлежность к блатной среде, были фигурами весьма своеобразными — добрыми по своей натуре и обладавшими чертами справедливых людей.
Лёва Кочарян — натура увлекающаяся. Уследить за «страстями» этого потрясающего, всесторонне одарённого человека было весьма трудно: он прекрасно знал литературу, кинематограф, превосходно пел и играл на гитаре, занимался боксом, управлял автомобилем, даже водил на съёмках танки… Причём делал это всё профессионально. Однажды (знаю со слов Гарагули) он встал за штурвал теплохода «Грузия» и благополучно пришвартовал его к берегу! А ещё Лёвушка мог часами читать стихи, рассказывать о классиках отечественного и зарубежного кино, будь то Вера Холодная или Максим Штраух, Григорий Козинцев или Лукино Висконти…
Он умел шить рубашки, делать абажуры, которыми обожал одаривать, поражал девушек фокусами. Представьте, человек мог выпить бокал шампанского и закусить фужером, пропустить сквозь щёку иголку с ниткой, жевать бритвы… И всё это с улыбкой, ловко, будто его ежедневный завтрак составляли колющие и режущие «яства».
…Однажды Лёва Кочарян пришёл ко мне домой. Сидим, болтаем. Позвонила моя приятельница Инна Крижевская, которая жила этажом ниже. Инна училась в театральном училище имени Щукина, была очень талантливой и красивой, однако актрисой она не стала. У Инны в этот вечер собралась компания. Она позвонила и пригласила меня в гости. А в этот момент у меня сидел Лёва, и я сказал Инне, что прийти не смогу, так как у меня в гостях мой друг. И тогда Инна пригласила нас обоих. Поздно вечером я вернулся к себе домой один. Лёвушка остался у Инны. Остался до последних дней: Инна Крижевская стала Инной Кочарян.
Итак, Лёва переехал к Инне, на Большой Каретный, в её трёхкомнатную квартиру на четвёртом этаже. У них родилась прелестная дочь Оленька, которую Лёвушка нежно звал «Джаночкой».
Хлебосольный и душевный дом Кочарянов обладал удивительным притяжением, и даже после рождения Олечки вся наша компания продолжала там собираться. Привёл я туда и Володю Высоцкого, потом там появились и его самые близкие школьные друзья — Володя Акимов, Игорь Кохановский, Яков Безродный, Аркадий Свидерский…
К Лёве Кочаряну Высоцкий относился как к старшему брату и, по-моему, много перенял от него доброго и полезного. По крайней мере, отношение Высоцкого к людям, желание помочь человеку в беде, умение поделиться последним — неотъемлемые качества Лёвы Кочаряна. Ах, как же порой несправедлива судьба человеческая: Лёва умер в сорок лет, Володя в сорок два…
Вся наша компания чтила святые узы товарищества. О них не говорили, но им следовали. Делились последним и умели радоваться чужим успехам. Главное, мы умели понимать друг друга и долгое время сохраняли эти качества, о ценности которых тогда не задумывались.
Квартира Кочарянов была для нас своеобразной коммуналкой, где не только жили, гуляли, развлекались, но и работали. То было творческое объединение, поскольку каждый занимался делом. К примеру, Артур Макаров много писал, переводил, печатался, вместе с Андреем Тарковским и Лёвой Кочаряном он писал сценарий фильма «Один шанс из тысячи», поставленный впоследствии Лёвой (то был его единственный самостоятельный фильм, на других он работал вторым режиссером).
Расскажу о фокусе с милицейским протоколом (потом мы не раз смеялись, вспоминая этот случай, но в тот момент было не до смеха). Кочарян, наш общий друг Миша Кененгер и я шли по улице Горького, и пристала к нам какая-то пьянь. Объяснения кончились тем, что Лёвушка здорово побил ребят. Нас задержали, причем, как мы считали, необоснованно. Привели в отделение милиции, составили протокол. Дежурный протянул лист бумаги Кочаряну: «Подпишите». Лёва взял лист, внимательно все прочитал и… съел! Немая сцена. Дежурный составил бумагу повторно и, не выпуская из рук, сказал: «Подпишите». Уж не знаю как, но Лёва и второй экземпляр протокола отправил в рот… Дежурный буквально обомлел. В третий раз составлять протокол он уже и не стал. «Идите отсюда к чёртовой матери! Тоже мне… едоки бумаги!»
Володя не мог без восторга слушать этот рассказ. У него даже появилось желание сочинить по этому случаю песню, но почему-то она не была написана. Много лет спустя её написал некто Игорь Симановский и поместил в своей книге с таким посвящением: «Левону Кочаряну от имени Владимира Высоцкого со слов их общего друга Анатолия Утевского». Мне показалось, что вещь получилась любопытная. Привожу её здесь:
«МИЛИЦЕЙСКИЙ ПРОТОКОЛ» № 2
Он пил шампанское, закусывал стаканом,
Насквозь иголкой щёки протыкал,
Он другом был и Лёвой Кочаряном,
И
