Термитник – роман в штрихах - Лидия Николаевна Григорьева

Двадцать семь

Покупатель картины жил в Монако. И назначил встречу в казино "Рояль", не сомневаясь, что Богдан приедет из Праги вовремя. А как и на чем, уже не важно. Главное, зачем. И Богдан с Марой успели. Картину они оставили в банковской ячейке, и покупатель Леонид Куперман не выказал явного недовольства. Удержался. Но просил ничего не говорить его жене. И он кивнул в сторону ресторанного столика, над которым царственно возвышалась крупная, яркая женщина с копной огненных волос. Было очевидно, что он боится свою жену. Или, что точнее, боится её потерять. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы определить степень её власти над ним. Обожание и благоговение были словно впечатаны в его вальяжный и холеный облик.

Богдан давно заметил влияние женского имени на судьбу мужчины, избравшего спутницу жизни. Люся – имя роковое, для многих ослепленных любовью старых распутников и бонвиванов. Стоило такому казанове споткнуться однажды о волоокий взгляд какой-нибудь рыжеволосой Люси – и он уже однолюб. Застолье затянулось заполночь. Леонид щедро тратился. Оказалось, что он удачливый игрок. Но это, захмелев похвастался Леонид, если рядом с ним Люся. Стоит ей не пойти с ним – и всё, деньги плакали.

О картине словно забыли. Но утром, уже без Люси, сделка состоялась. Мара, честно говоря, неохотно расставалась с портретом юной девицы кисти раннего Репина. Это был один из эскизов к картине "Читающая девушка". И передавая картину новому владельцу, она вдруг заметила поразительное сходство своей юной прабабки со вчерашней Люсей! Воздушная волна золотых с красным отливом волос, глаза с поволокой, властный и влекущий полувзгляд. Может, они родня с этой Люсей, а Мара этого и не знала? Нужно будет проверить. И она впервые пожалела, что приходится продавать фамильные ценности, чтобы расплатиться с долгами, в которые влез её богоданный Богдан. "В данном случае имя никак не повлияло на судьбу, – подумалось Маре. – Одни убытки". Видимо, и впрямь делать рисковые ставки в отсутствие магического талисмана вроде такой вот Люси, хоть у Леонида спросите, напрасная затея…

"А нельзя ли нам будет хоть иногда брать этот портрет в аренду? Мы заплатим с выигрыша," – почти неслышным голосом спросила Мара, пока Богдан, потея от волнения, пересчитывал миллионную наличку.

И Леонид странно посмотрел на неё. И кивнул, очевидно, из жалости соглашаясь…

Двадцать восемь

У них в семье как-то всё вовремя происходило. Вовремя умерли родители, не слегли, не стали обузой. Вовремя родились внуки. Осталось самим не слечь и умереть, никого не обременяя. Но что-то пошло не так. Закоротило. Заискрила проводка размеренной жизни, просчитанной, казалось, до мелочей. Развелись. Разбежались. Сначала даже помолодели. Потом полысели и обеззубели. Обезумели, вобщем. И умерли в один и тот же день. Но в разные годы. И в разных городах, и даже странах.

Двадцать девять

Санитар в сумасшедшем доме. Вообще никто. Индус! Но родила ему ребёнка и получила английское гражданство. Ребёнок родился безнадёжно больным. А муж оказался невероятно заботливым, с хорошими медицинскими навыками. Родня мужа – братья, сестры, тети, дяди – подхватили её с сыном и понесли по жизни, как по воздуху. Ей и поспать удавалось, и готовить не приходилось. Индус оказался мусульманином из Пакистана, а там мужчины часто сами готовят свои особые – рис, мясо, рис, соус – блюда. Более того, род мужа оказался знатным. А фамилия вообще улёт: Шах! Для её московских подружек – это заноза в сердце. Мало того, что в Лондоне живёт, так ещё и шахиней стала! А уж если про свадьбу рассказать… Надели на неё шальвар-камис чистого шёлка, укутали в шали павлиньих расцветок. А золотые серьги, кольца и браслеты на запястья и щиколотки – всё вместе весом не менее килограмма.

Кому сказать – не поверят, как хорошо и удобно быть мусульманской женой! Всё это золото теперь её собственность, даже в случае развода. А ещё ей родня счёт открыла, и там оказалось десять тысяч фунтов стерлингов. И эти деньги тоже ей, и только ей, принадлежат. По уму и сердцу эти правильные древние мусульманские установления. Все они, если уж честно, призваны защитить женщину и её детей от житейских бурь и внезапных несчастий.

Вот тебе и раз. Вышла замуж вроде бы по недоразумению и залёту. А залетела неожиданно далеко и высоко от своих прежних представлений о семейном счастье и благополучии. Ведь и муж санитаром только подрабатывал, пока студентом был. А сейчас он семейный доктор в одном из районов "маленькой Индии" на востоке Лондона. Скоро и родители её приедут. Отца обследовать тут надо: рак или не рак. Но главное, она недавно словно впервые увидела своего мужа со стороны – и, представьте себе, влюбилась. Кому рассказать, не поверят, что ей нравится вставать в пять утра вместе с мужем на утреннюю молитву. Мусульманский Бог близко – он везде живёт, в каждом доме и в каждом сердце. Нужно только окликнуть его. Он услышит…

Тридцать

Вызвал Иван Иванович к себе бульдозериста Петю и говорит: "Пиши заявление. Отпуск за свой счёт. Но вчерашним числом. И не спрашивай почему. У тебя жена третьего ждёт. Вам ещё жить да жить. А мне через месяц на пенсию. Поеду к дочери в Америку. Грин-карт недавно получил по воссоединению семьи. Уже и билет взял.

Ну, что тебе тут непонятно? Свалка эта незаконная. Новые чинуши её узаконить хотят. Завтра митинг фальшивый собирают. Деньги дали старикам из посёлка, который давно задыхается от вредных испарений, ну, чтоб толпу собрать, якобы в поддержку. У тебя завтра смена с утра, заставят подгребать картонную тару на гниющие отходы. Маскировка типа. Ну, чтоб телесъемка удалась. Мол, тут только твёрдый мусор. Дескать, врут жители, что здесь дети болеют как нигде! Гепатит, дизентерия… Ну, бывай, в общем. Подменю я завтра тебя. Не забывай, если что".

А через неделю бульдозерист Петя стоял в одиночном пикете у районной прокуратуры с плакатом: "Свободу Ивану Горюнову!" Пикет был нон-стоп, круглосуточный. Работяги сменяли друг друга через полсуток. Стояли по одному, чтобы не нарушать закон. Хватит того, что Иван Иваныч его нарушил, обрушив своим бульдозером гнилую вонючую гору на трибуну с районной администрацией. Кто же знал, что на митинг в защиту мусорного полигона явится губернатор области! И что именно он получит «лёгкие телесные по неосторожности».

Тридцать один

И приснился ему тяжёлый похмельный сон. Словно он идёт через густой еловый