Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков
Но бывает в жизни чудо — и оно случилось неприметно: оглядываясь по сторонам и скромно улыбаясь, Женя Блохин принёс два моих флакона Б — крышки отдельно, флаконы отдельно! Они их вскрыли! В душе я отчаянно хотел верить, что этого не может быть, — но вот я держу в руках снятые крышки и пытаюсь разглядеть, нет ли трещин или царапин. Никаких следов! Женя пояснил, что царапины были заметны на прижимном зубчатом кольце, которое надо было поддёрнуть вверх и вывести из зацепления с зубцами флакона, чтобы провернуть крышку в обратную сторону и открыть пробу. Сделать это, не отставив царапин на металле, невозможно, поэтому всю внутреннюю металлическую оснастку заменили. Блохин попросил собирать зубчатые кольца и кольцевые пружины для „будущих операций“, у нас этого добра немало оставалось каждый день после вскрытия флаконов А.
„Будущие операции“! От одной мысли, что мы теперь можем вскрывать контрольные пробы Б, у меня закружилась голова. Мы залили чистую мочу во флаконы А и Б, запечатали, я всё тщательно проверил — идеально, течи нет и никаких следов не видно. Сразу доложил об этом Нагорных, он пришёл в экзальтацию и умиление — и побежал рапортовать Мутко. Позже, когда все немного успокоились, решили, что основные претенденты на медали чемпионата мира IAAF, который состоится в августе в Москве, должны заготовить чистую мочу, я должен буду её проверить. Моча будет храниться в ЦСП и у спортсменов, заготовить надо несколько порций. В Антидопинговом центре ничего хранить нельзя, ВАДА постоянно приезжает и суёт свой нос во все углы и холодильники, поэтому срочно закупаем морозильные камеры и ставим их в ЦСП. Там будет банк чистой мочи, Ирина Родионова берёт его под свой контроль. ЦСП — Центр спортивной подготовки сборных команд — находился в двухстах метрах от Антидопингового центра, три минуты ходьбы через старинный парк, как раз удобно будет туда-сюда носить пробы. Процедуры подмены и замены должны быть отработаны в этом году до совершенства. Всё должно происходить тихо и незаметно, вскрытие флаконов Б и замена мочи в Антидопинговом центре — это государственная тайна.
Наша цель — успех в Сочи.
Ирина Родионова взялась за дело с невероятной энергией. Однако спортсмены далеко не всегда находились в Москве, за ними приходилось ездить по разным городам и сборам. Мочу надо было сдавать под наблюдением, тут никаких подмен и уловок быть не должно. Не знаю, что говорили спортсменам при сдаче мочи, допускаю, что некоторым из них, небольшому проценту, могло быть и неизвестно, что это готовится резерв для дальнейших манипуляций. Работы оказалось много, потребовалось привлечение административного ресурса, оформление командировок, выделение финансирования — и Ирина Родионова была назначена заместителем директора Центра спортивной подготовки, где с 2009 года, после смерти Н. Н. Пархоменко, директором работал Александр Михайлович Кравцов.
12.11 Предложение „по Украине“. — Конференция ВАДА в Сиднее. — Стероидный профиль
Юрий Нагорных, заместитель министра спорта, был неудержим. Победа любой ценой, medals over moral. Я предчувствовал, что такой вопрос однажды возникнет, что очень скоро и случилось — это было в русле его идей. В центре Москвы 6 апреля 2013 года на искусственном снегу проходила широко разрекламированная „Гонка чемпионов“, приехали звезды, популярность биатлона была невероятной. И тут Нагорных спросил меня: можем ли мы пойти немного дальше — сделать чистую пробу грязной, заменить или загрязнить пробу одной украинской биатлонистки, что-то они не ко времени разбéгались. Их эстафетная команда накануне Сочи выглядела очень сильной, особенно выделялись двойняшки Валя и Вита Семеренко. „Хорошо было бы одну из них устранить, мы как раз в Москве возьмём пробу, — завершил свою мысль Нагорных. — Как ты думаешь, мы можем это сделать?“
Единственный раз в жизни я пожалел, что не записал наш разговор. За свою жизнь я сделал отрицательными сотни положительных проб, но ни разу не делал грязной чистую пробу. Да за такое меня просто убили бы — и правильно сделали бы. Поражённый таким предложением, я сидел молча, будто обдумывал свой ответ. Но что там думать, надо осторожно отговорить Нагорных от этого замысла! И я начал сеять в нём сомнения: во-первых, запрещённое вещество обязательно должно пройти через организм спортсменки, в её моче должны присутствовать метаболиты и конъюгаты. Во-вторых, имеется ещё одна опасность — внесоревновательный контроль: она биатлонистка из международного пула тестирования, и её в любой момент могут взять на внезапный внесоревновательный контроль. Положим, мы изловчились и что-то подмешали во флаконы А и Б, сделали пробу положительной. Но может так случиться, что буквально через день или два по неизвестному нам плану у неё отберут пробу, которая окажется отрицательной. Как тогда объяснить, что новый анализ не обнаружил ничего из того, что мы подмешали в её предыдущую пробу? Никаких следов! Это будет провал нашей операции, я не знаю, как из такой ситуации можно выкрутиться. Тут надо сто раз подумать, стоит ли так рисковать перед Олимпийскими играми в Сочи. Подготовка к Играм для нас сейчас главное, а не какие-то украинские биатлонистки. Хотя Нагорных как в воду глядел — в Сочи сборная Украины выиграла золото в женской биатлонной эстафете, оставив Россию на втором месте. И ещё вопрос, который остался без ответа: знал ли об этой идее и таком предложении министр Мутко?
Мне нужно было на свежий воздух! Моя астма просыпается в такие моменты, дыхание перехватывает, будто мне в лёгкие натолкали тряпок. Правильно говорил академик Александр Григорьевич Чучалин, что, пока я так нервничаю и сам себя завожу, никакого улучшения не будет. Астма — это когда твой организм борется с самим собой. Конечно, я знаю, как чистую пробу сделать грязной, хотя вариантов немного, но я никогда этого не делал, даже в голову такое не приходило. И вам покажется невероятным, но мне никто и никогда не предлагал сделать такое, даже не намекал! И я не мог себе представить, чтобы кто-нибудь из моих знакомых, не говоря уже о близких друзьях, обратился бы ко мне с такой просьбой. Пока
