Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

12 декабря Ярузельский связался с Москвой, сообщил о своих планах и получил полную поддержку. Он не до конца верил в успех. Сказал мелодраматически:

– Если план провалится, мне останется только пустить себе пулю в лоб.

Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета СССР К.У. Черненко вручил орден Ленина первому секретарю ЦК ПОРП, председателю СМ ПНР В. Ярузельскому. 4 мая 1984

[ТАСС]

Министр внутренних дел Чеслав Кищак познакомил представительство КГБ с детальным планом действий.

13 декабря, в воскресенье, в шесть утра телевидение передало обращение Ярузельского к стране:

– Наша родина оказалась над пропастью. Дальнейшее сохранение подобного положения вело бы к неизбежной катастрофе, к абсолютному хаосу, к нищете, голоду…

Невероятно популярный профсоюз «Солидарность» был запрещен, газеты, поддерживавшие «Солидарность», закрыты. Военное положение – это бронетранспортеры на улицах, повсюду солдаты, телефонную связь отключили, школы и институты закрыли, ввели комендантский час, увеличили рабочий день, цензурировали почту, разослали военных комиссаров на предприятия и запретили ездить по стране без особой нужды. Наиболее заметных деятелей оппозиции интернировали. Многие активисты «Солидарности» ушли в подполье.

Председатель Госсовета Польши В. Ярузельский, председатель Президиума ВС СССР А.А. Громыко и другие перед вручением А.А. Громыко ордена Возрождения Польши с Большим Крестом в посольстве ПНР. 27 февраля 1986

[РГАКФД]

В Москве были довольны. На самом деле военная акция поставила крест на социалистическом строе в Польше. Полякам стало окончательно ясно, что, если власть боится дать людям элементарные права, если она боится профсоюзов, если она затыкает рот церкви и закрывает газеты, значит, эта власть никуда не годится. Через несколько лет от социализма в Польше не осталось и следа…

15 декабря Брежнев позвонил Ярузельскому, чтобы подбодрить его:

– Вы приняли хотя и трудное, но, безусловно, правильное решение. Иного способа спасти социализм в Польше, как твердой рукой подавить контрреволюцию, не существует.

Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко и государственный секретарь США А. Хейг перед началом переговоров в Женеве. 26 января 1982

[ТАСС]

29 декабря президент Рейган объявил перечень санкций против Советского Союза: прекращается обслуживание самолетов Аэрофлота в американских аэропортах, перестает действовать советская закупочная комиссия, прекращаются переговоры о новом долгосрочном соглашении относительно продажи зерна и морского судоходства, не будут возобновлены соглашения о научном и культурном обмене, в СССР не будут экспортироваться электроника, компьютеры, газовое и нефтяное оборудование.

В середине января 1982 года Хейг и Громыко встретились в Женеве.

– Польша, – предупредил заранее американский госсекретарь, – единственный вопрос повестки дня.

– У нас, – заочно ответил ему советский министр, – нет намерения обсуждать вопросы, связанные с Польшей.

В конце концов Громыко сам заговорил о Польше. Утверждения о концентрации советских войск и советском вмешательстве – ложные. Введение военного положения – мера сугубо конституционная. Соединенные Штаты пытаются скрыть собственное вмешательство в польские дела, например, ведя провокационные радиопередачи, которые он, Громыко, к сожалению, в силу служебной необходимости вынужден иногда слушать. Советскому Союзу нечего извиняться… Министр повторял это вновь и вновь.

Александр Хейг сказал Громыко, что даже не станет вступать с ним в спор. Положение в Польше стало опасным для всего мира и для советско-американских отношений в будущем. Громыко, хотя он, конечно, понимал каждое слово, подождал, пока переводчик закончит перевод, после чего сказал госсекретарю, что он абсолютно заблуждается – положение в Польше улучшается и улучшается…

Внешняя политика последних громыкинских лет – когда Брежнев уже не мог ни в чем участвовать, и после его смерти, уже при Андропове, – производила впечатление непредсказуемой и непродуманной. Излишняя, ненужная жесткость свидетельствовала об отсутствии уверенности в себе.

Шляпа – лучший подарок

Громыко был предан жене, с которой прожил всю жизнь. И всегда к ней прислушивался. Виктор Суходрев оказался свидетелем того, как министру позвонила раздраженная Лидия Дмитриевна и пожаловалась, что дочери ее дальних родственников поступали на курсы, где готовили стенографисток-машинисток для МИД, но их не приняли, так как они получили по двойке. Громыко вызвал помощника:

– В чем дело? Почему девочки получили двойки за диктант? Это безобразие! Просто возмутительно!

Помощник стал объяснять:

– Андрей Андреевич, они наделали массу ошибок, поэтому поставили им двойки…

Громыко разозлился:

– Я сейчас вам такой диктант задам! И вы у меня тоже двойку получите! Немедленно займитесь этим!

Суходрев рассказывал, что Лидия Дмитриевна, приезжая в США вместе с министром, ездила за покупками для всей семьи, искала товар подешевле. Громыко всегда привозил подарки первым лицам в политбюро – шляпы, рубашки и галстуки. Сам, конечно, не покупал, поручал переводчику. Лидия Дмитриевна неизменно отчитывала Суходрева за то, что он выбрал слишком дорогой товар.

Особую сложность представляло приобретение шляп.

Эмилия Громыко-Пирадова:

Папа любил хорошие шляпы, их у него было несколько. Покупал он их за рубежом. Представить папу без шляпы было просто невозможно. Она как бы сливалась с его образом. Редко кто так умел носить шляпу, как папа.

Но те фасоны, которые носили в политбюро, давно вышли из моды, и в Нью-Йорке они просто не продавались. Каждый год Громыко отправлял Суходрева на поиски «нужных» шляп серого цвета. Тот брал образцы, привозил на показ. Громыко придирчиво изучал. На каждой шляпе ставились инициалы будущих владельцев – Брежнева, Громыко, Андропова, Подгорного, Черненко…

Тем членам политбюро, которых Громыко не обеспечивал головными уборами, самим приходилось о себе заботиться.

Сотрудник Управления КГБ по Закарпатской области полковник Иосиф Иосифович Леган вспоминал, как получил указание от начальника управления выехать на правительственную дачу в село Камяница Ужгородского района и организовать питание для главы республики Петра Ефимовича Шелеста. Местные начальники решили заодно и приодеть первого секретаря. На госдачу привезли большое количество мужских шляп. Шили их в Закарпатье на Хустской фетро-фильцевой фабрике. Примерка шляп продолжалась долго. Все они были подобраны по размеру, и собравшиеся местные секретари хором кричали, что каждая из них необыкновенно идет Шелесту:

– Петро Юхимовичу! Який гарный капелюх! Визьмить будь ласка, вин вам до лыця!

Примерялась следующая, и секретари столь же убежденно восклицали:

– Петро Юхимовичу! Капелюх по барви пидходыть до вашого костюму.

Гардероб руководителя Украины сильно пополнился.

Товарищам по политбюро Громыко всегда был готов посодействовать. Петр Ефимович Шелест дал указание постоянному представителю Украины при ООН организовать его жене Ирине Шелест личное приглашение в Соединенные Штаты. Но на всякий случай Шелест позвонил Громыко: как на это посмотрит министр иностранных дел?

Андрей Андреевич с бесконечной любезностью сказал:

– Это правильно, пусть съездит и посмотрит другой мир.

И даже предложил взять жену члена политбюро Шелеста в свой спецсамолет – он летел в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН.

А.А. Громыко в кругу семьи. 1986

[АВП