Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

в ашраме погонять волов палкой. Таким образом, акты химсы, которые я прямо или опосредованно совершаю, бесконечны. А теперь еще мне очень докучают обезьяны. Читатель, позвольте мне уверить вас, что я отнюдь не спешу идти на крайние меры и убивать обезьян. В сущности, я даже вовсе не уверен, что решусь на такой шаг. Как бы там ни было, мне помогают друзья, они обращаются ко мне с полезными предложениями, и, если я воспользуюсь их советами, мне, возможно, удастся, по крайней мере временно, избежать убийства животных. Однако сегодня я не могу обещать, что никогда не буду убивать обезьян, особенно если они уничтожат все посевы в ашраме. Если, прочитав эту смиренную исповедь, друзья решат прекратить со мной всякое общение, сочтя меня великим грешником, я буду горевать, но ничто не заставит меня скрыть тот факт, что я не добился совершенства, пытаясь практиковать ахимсу. Я уверяю лишь, что неустанно стараюсь понять скрытые смыслы таких великих идеалов, как ахимса, воплощать их мыслью, словом и делом, и, возможно, даже не без успеха. Впрочем, я знаю, что мне еще предстоит долгий путь.

Во всех наших ашрамах – в Фениксе, на ферме Толстого, в Сабармати – мы взяли за правило не уничтожать ядовитых рептилий и по большей части придерживались этого установления. Хотя каждый раз мы селились на прежде необитаемых землях, ни один из наших товарищей не погиб из-за укуса змеи. Глазами верующего я различаю здесь волю милосердного Господа. Не стоит придираться к моим словам и говорить, что Бог, мол, беспристрастен и что у Него нет времени вмешиваться в повседневные дела людей. Я не могу иначе облечь в слова этот удивительный факт и по-другому описать собственный опыт, безошибочно приводящий меня к одним и тем же выводам. Человеческий язык может лишь несовершенно описать пути Господни. Я отдаю себе отчет в том, что они неописуемы и неисповедимы. Однако, если смертный решится описать их, в его распоряжении не будет лучшего средства, чем его собственный, полный изъянов грешный язык. За двадцать пять лет ни один член общины не пострадал, хотя каждый сознательно внедрял в жизнь практику ненасилия, и я считаю, что это не случайность, а милость Божия. Пусть меня обвинят в суеверии и предрассудках, я все равно не изменю своего мнения.

Я исповедую собственную разновидность ахимсы. Я не могу полностью принять доктрину, запрещающую убийство животных. Мне совершенно не хочется спасать жизнь животных, ранящих или даже готовых пожрать человека. Думаю, что их численность следует уменьшать. Поэтому я не собираюсь подкармливать муравьев, обезьян или собак. Я никогда не пожертвую человеческой жизнью ради их спасения.

Обдумывая эту проблему, я пришел к заключению, что простительно избавляться от обезьян там, где они угрожают человеку. В таком случае убийство становится долгом. Может возникнуть вопрос, нельзя ли применять это правило и к людям. Нельзя, потому что, как бы порочен и исполнен скверны человек ни был, он равен нам. В отличие от животных, Господь наделил человека разумом.

B. Вегетарианство

По-моему, жизнь ягненка не менее ценна, чем человеческая. Я не хотел бы лишать жизни ягненка, чтобы поддержать человеческое тело. Полагаю, чем беспомощнее Божье создание, тем больше прав оно имеет на защиту от человеческой жестокости, и эту защиту должен обеспечить праведник.

Возможно, я ошибаюсь, но по религиозным соображениям я убежден, что человек не должен употреблять в пищу мясо, яйца и тому подобное. Нужно установить предел даже нашему стремлению остаться в живых. Некоторые поступки мы не должны совершать даже ради сохранения собственной жизни.

Я полагаю, что мясная пища не требуется человеку, в какую бы эпоху и в каком бы климате он ни жил. Мне кажется, мясная пища не подходит человеку как биологическому виду. Стараясь подражать низшим животным, мы заблуждаемся, ведь на самом деле мы превосходим их. Опыт подсказывает, что мясная диета не годится тем, кто хочет обуздать собственные страсти.

Однако не стоит недооценивать значение еды для формирования характера или умерщвления плоти. Диета – важный фактор, и не следует им пренебрегать. Но сводить все религии только к диетическим предписаниям, как зачастую делают в Индии, столь же неправильно, сколь и отвергать всяческую воздержанность и предаваться гедонизму и чревоугодию. Вегетарианство – один из бесценных даров индуизма, от него нельзя бездумно отказываться. Поэтому необходимо искоренить необоснованное мнение, что растительная диета сделала нас духовно и физически слабыми, пассивными и инертными, не способными к действию.

Величайшие индийцы-реформаторы проявляли исключительную энергию в своей общественной деятельности, неизменно будучи вегетарианцами. Неужели в свое время кто-то был более деятелен, нежели, например, Шанкара или Даянанда?

Выбор диеты не должен определяться авторитетом того или иного лица. Каждый должен придерживаться той или иной диеты, опираясь на свой собственный, неповторимый опыт. Ныне, в особенности на Западе, существует целый ряд трудов, посвященных вегетарианству, и любой, жаждущий истины, может с пользой их прочитать. Многие известные медики занимались этим вопросом и публиковали работы о вегетарианском питании. Здесь, в Индии, мы не нуждаемся в пропаганде вегетарианства, ибо оно до сих пор считается наиболее приемлемым и наиболее почтенным обычаем.

Следует помнить, что одна лишь дживадайя (любовь к животным) не позволит нам победить «семь заклятых врагов» в собственной душе, а именно похоть, гнев, жадность, безрассудство, гордыню и ложь. Покажите мне человека, который полностью преодолел собственное «я», преисполнился доброжелательства и любви ко всему живому и следует закону любви во всех своих деяниях, и я отнесусь к нему с глубоким почтением, даже если он будет мясоедом. С другой стороны, дживадайя никак не возвышает человека, проникнутого злобой и томимого похотью, пусть он даже ежедневно кормит муравьев и насекомых и воздерживается от убийства живых существ. Это просто механическое исполнение обряда, лишенное всякой духовной ценности, или, хуже того, лицемерие в попытке скрыть развращенность.

C. Вивисекция

Вивисекция внушает мне глубокое отвращение. Я решительно не приемлю убийства невинных созданий во имя науки и так называемого гуманизма, а все научные открытия, запятнанные кровью невинных тварей, в моих глазах не стоят ничего. Если теорию кровообращения нельзя было открыть без вивисекции, то уж лучше бы человечество обошлось без нее. Я ясно вижу, что недалек тот день, когда честный западный исследователь откажется от ряда ныне принятых научных методов. Наука будущего станет ценить и беречь не только человечество, но и все живое. Ныне мы уже не готовы согласиться с тем, что индийцы могут благоденствовать, губя и унижая пятую часть своих собратьев, или с тем, что народы Запада