Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

Вышел я из церкви, веселее стало. Захотелось домой. Увидел, что к остановке подъезжает нужный автобус. Я и побежал что есть мочи, чтобы успеть на него сесть. А тут, откуда ни возьмись, за мной припустили несколько собак. Одна из них, большая, рычала прямо-таки как собака Баскервилей у Шерлока Холмса. Она меня и укусила в тот момент, когда я уже впрыгивал в автобус.

В конце рассказа он сделал вывод:

– Суеверный человек принял бы это прямо как наказание, идущее от церкви.

Рана от укуса нас обеспокоила. Пригласили мы американского доктора, но он невозмутимо вынес свое заключение:

– Волноваться не о чем, в Вашингтоне и его окрестностях бешенства собак не наблюдалось уже много лет.

Мы успокоились.

Дипломатическая карьера Громыко началась в стране, которая стремительно развивалась. По уровню жизни Европа заметно уступала Соединенным Штатам. Привычные для американских рабочих просторные квартиры с отдельной ванной комнатой и водопроводом были недоступны европейским. Если машина, холодильник, радио уже становились нормой для американцев, то в Европе этими достижениями цивилизации наслаждалась только элита.

Американец Генри Форд стал пионером конвейерного производства, которое позволяло организовать массовое производство при сравнительно низких издержках.

26 июня 1944 года Сталин сказал председателю Торговой палаты США Эрику Джонсону:

– Мы многим обязаны Генри Форду. Он помогал нам строить автомобильные заводы… В Советском Союзе люди многому научились у американцев. Американский опыт был использован при создании советской промышленности.

Но ни о фордовских высоких зарплатах рабочим, ни о низких ценах на фордовские машины не приходилось мечтать ни в Советском Союзе, ни в тогдашней Европе.

В октябре 1939 года Громыко вместе с Лидией Дмитриевной и детьми – семилетним Анатолием и двухлетней Эмилией – отправился в первую заграничную командировку. Они на поезде проехали через Румынию, Болгарию и Югославию. В итальянской Генуе сели на океанский пароход. Громыко плыл вместе с полпредом в США Константином Александровичем Уманским, которого вызывали для доклада в Москву.

Первым полпредом в Вашингтоне назначили Александра Антоновича Трояновского, который уже поработал в Японии. Его трижды до отъезда принимал Сталин – такого внимания не удостаивался ни один дипломат. Открытие советского посольства в 1934 году устроили с большой помпой. Прием был организован великолепно, знатные вашингтонцы валом валили в посольство, движимые любопытством, а также потому, что ожидалось шампанское.

Советская дипломатия первоначально пренебрегала протоколом. Персидский посланник под Новый 1918 год прислал руководителям Наркомата иностранных дел пару бутылок шампанского и коньяка. Большевики торжественно вылили спиртное в камин и еще заставили любезного посланника извиняться.

Один старый большевик, отправленный работать в Китай, искал сочувствия у московских товарищей: «Всякий прием у китайцев связан с шампанским. Я приехал в восемь часов утра, и на вокзале официальная встреча началась с шампанского, то же самое, когда я наносил визиты всем китайским чиновникам. И у меня при визитах всегда шампанское. А мы не любители этого пойла. Я предпочитаю водку: и дешевле, и пользительнее».

Александр Трояновский, назначенный полпредом в Японию, жаловался на обилие приемов: «Когда мне бывает особенно трудно, я вспоминаю слова Ленина, что, если нужно для революции, мы пойдем в хлев. Здесь, правда, приходится ходить во дворцы, но с непривычки это тоже тяжело».

На открытии советского посольства в Вашингтоне подавали и шампанское, и водку. Сухой закон, действовавший в США с 1917 года, только что отменили, так что настрадавшиеся американцы никак не могли утолить жажду. В драке из-за икры и шампанского оказалось немало пострадавших, причем только американцев. Всех русских предупредили, что в случае каких-либо эксцессов их отошлют домой.

Полпред Трояновский больше не угощал гостей водкой на больших приемах. Он пришел к неутешительному для американцев выводу:

– Они не умеют пить.

После Трояновского полпредом в Вашингтон командировали Константина Уманского, яркого и необычного человека. Много лет он работал корреспондентом ТАСС в Европе, руководил отделом печати и информации в Наркомате иностранных дел. Он иногда переводил беседы Сталина с иностранными гостями, понравился вождю и получил его фотографию с надписью: «Уманскому. Сталин». Награда поважнее ордена. В 1936 году Уманского отправили в Америку советником, а потом произвели в полпреды.

Когда Громыко приступил к работе в Вашингтоне, ему было всего тридцать лет. И он с интересом знакомился с Америкой. Андрей Андреевич никогда не терял времени даром и не позволял себе наслаждаться заграничной жизнью. Это помогло ему стать выдающимся дипломатом и сделать блистательную карьеру. Конечно, к этому следует добавить и особое везение.

Советское посольство в Вашингтоне занимало четырехэтажный особняк на 16-й улице в трех кварталах от Белого дома. Особняк построили в 1910 году по заказу жены известного изобретателя и промышленника Джорджа Пульмана. В 1913 году здание за 350 тысяч долларов приобрело правительство царской России. В 1933 году после установления дипломатических отношений между СССР и США в нем разместилось советское посольство. Ныне здесь резиденция российского посла.

Главное, что интересовало молодого дипломата Громыко, это американская политическая система. Советских дипломатов раздражали парламентские республики – слишком много мнений! Предпочитали иметь дело с одной сильной фигурой.

Внешней политикой Соединенных Штатов с видимым интересом занимался президент Франклин Рузвельт, в переговорах с которым Громыко проведет немало времени. Андрей Андреевич хотел понять человека, от которого в те годы зависело столь многое и в мире, и в советско-американских отношениях.

Рузвельт вырос в атмосфере любви – сын престарелого миллионера и матери с неукротимым характером. Он взрослел, чувствуя полную уверенность в себе самом. Мать вела себя так, словно он – центр вселенной и солнце вращается вокруг него. Эта уверенность никогда не покидала Рузвельта.

С 1913 по 1920 год он служил заместителем министра военно-морского флота, и эти годы превратили его в опытного политика-администратора: необходимость принимать непростые решения, постоянные совещания, долгие командировки, дискуссии и споры с влиятельными людьми.

Жизнь Рузвельта изменилась в 1921 году, когда, отдыхая в Канаде и плавая в заливе, он заразился полиомиелитом. В то время не существовало вакцины. В первые дни родные не понимали, что с ним происходит. Местный врач даже не смог поставить диагноз. Рузвельта полностью парализовало. Он лежал на кровати недвижимый. Вызвали другого врача, и он произнес слово, от которого веяло безнадежностью: полиомиелит. Спасения нет – он так и останется парализованным, инвалидом.

Мать хотела, чтобы его перевезли в их семейное поместье в Нью-Йорке, где она сможет о нем заботиться. Но он не желал уходить из политики. Помимо ума и обаяния у Франклина Рузвельта оказалась фантастическая сила