Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков
Доктор Оливье Рабин прислал мне странное письмо, датированное 10 декабря, с требованием сохранить все пробы мочи, имеющиеся в лаборатории. Следующее предложение то ли подчёркивало, то ли развивало эту мысль, поясняя, что все пробы должны храниться в течение трёх месяцев, как того требует МСЛ — Международный стандарт ВАДА для лабораторий, то есть с 10 сентября, если отступить на три месяца назад от даты получения письма. Хотя, строго говоря, МСЛ требует хранить пробы три месяца не с даты доставки в лабораторию, а с даты отправки результата анализов в АДАМС, на деле это добавляет ещё 7–10 дней. Очевидно, что секретарь Рабина, набиравшая письмо для меня, взяла какое-то предыдущее письмо со ссылкой на МСЛ — и оставила эту ссылку, в то время как по смыслу всё было как раз наоборот, Рабин просил сохранить все имеющиеся пробы. Но она эту ссылку вставила или не стёрла, а Рабин, возможно, целиком письмо не прочитал и подписал не глядя. Дату получения 10 декабря я письменно подтвердил.
На самом деле на момент получения письма у нас хранилось около 13 тысяч проб — вернувшись из Сочи в конце марта, мы возобновили анализы и пробы ни разу не выбрасывали. Это был наш бесценный банк проверенной и чистой мочи, замороженное разнообразие стероидных профилей для замены положительных проб проблемных спортсменов, не имевших своей чистой мочи, которых, однако, Нагорных велел сохранить. Обычно это были молодые перспективные спортсмены — их без согласования начинали пичкать анаболиками или спортивным питанием, содержащим стимуляторы или остарин. Так как проверенных запасов своей чистой мочи у них не было, мы создали специальную программу, которая быстро находила пробы мочи с похожим стероидным профилем, подходящим для замены. Именно для этого мы хранили тысячи проверенных проб с известными стероидными профилями. Сравнивать их ДНК при всём желании было не с чем, эти молодые спортсмены тренировались и соревновались в России и не участвовали в Олимпийских играх и чемпионатах мира; их пробы не хранились ни в Лозанне, ни в Кёльне, ни в Барселоне. Время от времени в лабораторию попадали положительные пробы из борьбы или профессионального бокса, этих полукриминальных видов спорта, а также пробы из хоккея и футбола — эти виды спорта оставались неприкасаемыми ещё с советских времён. Им тоже подбирали мочу на замену, но заменяли крайне редко, обычно дожидались окончания трёхмесячного срока хранения, чтобы считать эти пробы уничтоженными.
Ещё раз повторю, что введение стероидного профиля в 2014 году полностью изменило подход к замене мочи в лаборатории по сравнению с 2013 годом, когда упор делался на использование своей мочи. Теперь главным критерием стало совпадение концентраций трёх пар стероидов, занесённых в АДАМС после анализа грязной пробы. Заготовленная чистая моча подходила редко, и приходилось выбирать пробы с подходящими концентрациями природных стероидов из лабораторного хранилища. Для защиты ведущих спортсменов предпочтительным вариантом была подмена мочи до анализа, во время сдачи пробы. Если это не удавалось, то для великих спортсменов имелся банк их чистой мочи, а значит, можно было подобрать концентрации, выбирая или смешивая пробы, принадлежащие именно этому спортсмену. Так что наша работа в Сочи по замене проб мочи была уникальной возможностью, когда пробы заменяли до анализа, но не во время отбора на станции допингового контроля, а в самой лаборатории сразу после входного контроля, регистрации и перекодирования и непосредственно перед аликвотированием и анализом.
В четверг 11 декабря в министерстве спорта озаботились и занервничали — ВАДА известило письмом о создании независимой комиссию по расследованию данных, приведённых в документальном фильме Хайо Зеппельта. Комиссию возглавил Ричард Паунд, бывший президент ВАДА. Дэвид Хоман, генеральный директор ВАДА, тоже прислал письмо с предложением немедленно выдать въездную визу доктору Оливье Рабину и его экспертам: они проведут инспекцию в Антидопинговом центре, билеты забронированы, самолёт прилетает в понедельник 15 декабря! Министерству спорта кое-как удалось отбиться и перенести визит на два дня, на среду: ссылаясь на министерство иностранных дел, пообещали, что виза точно будет готова во вторник, в этот день им разрешат въезд в Россию, а визу поставят в среду в аэропорту по прилёте.
Но мне было не до этого; я отключил телефон и сел разбираться с пробами. Надо было понять, сколько положительных проб было заменено или оставлено нетронутыми в надежде, что через три месяца их можно будет считать уничтоженными. Допустим, мы выбрасываем пробы 10-го числа каждого месяца (хотя мы ничего не выбрасывали) и я, выполняя указание Рабина, не выбросил пробы за август. Но август оказался невероятно грязным месяцем из-за того, что в конце месяца РУСАДА привезло множество проб с чемпионата России по тяжёлой атлетике в Грозном, почти половина из них были положительными, с ужасными стероидными профилями, и качественно заменить такие сложные пробы было невозможно. Понятно, что если ВАДА что-то подозревает, то первым делом займётся пробами тяжёлой атлетики.
Выбора нет: август выбрасываем вплоть до 10 сентября, оставляем пробы только за последние три месяца, а Рабину я скажу, что именно так понял его письмо. Проклятая штанга, все наши беды из-за неё — им загорелось в начале сентября, вслед за чемпионатом в Грозном, прислать вдогонку ещё около десяти проб внесоревновательного контроля; пробы оказались грязные, мы с ними долго возились и дали ответ уже после 10 сентября. Замены им подобрать невозможно, и хотя мне очень хотелось оставить пробы, привезённые с 1 по 10 сентября, но даже этого сделать нельзя! Все пробы с 10 августа по 10 сентября придётся уничтожить. За это время было получено около 1500 проб, часть из них мы должны были хранить по причине официального положительного результата или атипических отклонений, но 1417 проб подлежали уничтожению. Через год именно эти августовские 1417 проб Ричард Паунд вменит мне в качестве основного нарушения, затем сэр Крейг Риди приостановит работу лаборатории и потребует моей отставки.
14.10 Уничтожение и замена проб перед инспекцией ВАДА. — Инспекция и арест всех проб за последние три месяца
Подвёл итоги: с 10 сентября до середины декабря мы получили почти 4000 проб, из которых 37 оказались грязными, но в АДАМС их отрапортовали как чистые. В 2016 году такие пробы, ставшие отрицательными, профессор Ричард Макларен назовёт „исчезнувшими положительными“. С ними предстояло повозиться, надо было заменить мочу на любую чистую, выбросить эти пробы я не мог. Остальные пробы подлежали срочному уничтожению — всего 8200
