Проклятое искусство - Вадим Алексеевич Козин

Вчера Нана привел меня к Марадудиной, бывшей ленинградской эстрадной певице. Впервые я с ней познакомился у Над. Петр, и Викт. Алекс., она тогда вернулась из-за границы, вернее, вернулись из-за границы Гзовская и Гайдаров[27]. И вот в это время Мария Семеновна, будучи в бальзаковском возрасте, воспылала к Гайдарову запоздалой вспышкой страсти. Гайдаров в то время был в полном порядке: высокий, стройный, со сросшимися бровями, с гривой черных волос. Сейчас Марадудина — седовласая развалина, не скрывающая свои лета. Вчера Мария Семеновна пыталась сыграть, что она очарована моим пением. Мне от этого стало не по себе, ибо я пел так отвратно, что надо быть просто подлым человеком, чтобы так притворяться. Ну, бог с ней, со старухой. После концерта раздался звонок, якобы из квартиры председателя горисполкома, говорила его супруга, назвалась Ниной Викторовной. Она пригласила на воскресенье покататься по Енисею на глиссере. Она говорила, что глиссер делает до 60 километров в час и можно будет попробовать у какого-нибудь бакенщика отменной стерляди. В общем, уговорились, что она будет звонить завтра с 3 до 4, чтобы определить часы воскресной прогулки. Но завтра я, конечно, откажусь, потому что вечером мне трудно будет петь. Посердится, обойдется. Как-то я сегодня спою? И будет ли вдохновение? Я чувствую, что не будет.

30.07.55. 18.55

Погода к вечеру разошлась, появилось солнышко, но на нашем бригадном горизонте опять появились тучки. Иными словами, пришла телеграмма от Горшечникова (и.о. директора Магаданского театра. — Б.С.), который предлагает выполнить приказ Слюзко об увольнении Кабалова из театра. Это означает также, что Пименовы театру тоже не нужны, а последние еще держатся. Откровенно говоря, я о них не стал бы и минуты задумываться, моментально уволил бы.

Сегодня в магазине купил «Русский лес» Леонова и «Антологию японской поэзии». Мне страшно понравилось стихотворение неизвестного автора:

Когда увидишь — лунный свет пробьется

Сквозь гущу сада, где царила мгла

Ветвей и листьев, —

Вдруг сожмется сердце,

И скажешь: Осень! — Вот она пришла.

Как тонко и поэтично подразумевается приближение и наступление старости. А если подойти к этому стихотворению еще обыденнее, то завуалировано наступление облысения: когда увидишь, как лунный свет пробивается сквозь гущу сада, где царила мгла ветвей и листьев. Да, лысина — это уже старость.

31.07.55. 6.52

Вчера был день неожиданностей. Первая — возобновление инцидента с Кабаловым. Я отчасти рад телеграмме Горшечникова, предлагающего уволить его. Необходимо очистить театр от ненужных людей: Пименовых, Кабалова, Жуховицкого, Мозгина (последние двое тоже артисты Магаданского театра. — Б.С.) и другого барахла. Горшечников совершенно прав, стараясь найти малейшую лазейку для предлога увольнения.

Крыса — одно из отвратительнейших животных, которых когда-либо создавала природа. Крысы прожорливы и плодовиты. Если крыс не истреблять, они уничтожат весь мир. В каждом моем сне-кошмаре всегда фигурируют крысы. Помимо брезгливости и отвращения, я питаю к ним ничем не преодолимые страх и ненависть. Вот бы где применить какие-нибудь атомные средства. Уничтожайте крыс или они уничтожат вас! Человечество!

Погода испортилась, пошел дождь. Пасмурно. Заходил молодой человек с просьбой написать ему текст «Нищей». Дежурная сообщила, что приходил какой-то мужчина, плохо одетый, который назвался Костей, в нетрезвом состоянии. Этот Костя сказал, что он с Колымы и что я, Козин, его знаю. Дежурная его не пустила, и очень хорошо сделала.

Вчера приходил бывший полярный летчик Самойлов, который стал показывать мне целую пачку документов, доказывающих, что он тот самый Самойлов, который в свое время участвовал в снятии с льдины папанинцев. Затем попал в лагерь, в 1954-м был реабилитирован. Собирается ехать в Москву, а самого главного у него нет — денег, так он решил у меня попросить взаймы. Я ему прямо в этом отказал, в сущности, у меня у самого нет денег.

17.50. Погода по-прежнему плохая. Хорошо, что билеты на сегодня проданы.

Сейчас слушаю отрывки из новой латышской оперы по роману В. Лациса «К новому берегу». Музыка безмелодийна. Она не имеет ясной, определенной музыкальной фразы. Не имеет национального колорита и несколько космополитична. Ее можно слушать, но она не оставляет большого впечатления. Она не запоминается. Вот сейчас передается Песня осушителей болот — обычный оперный хоровой штамп. Спрашивается: почему же все так получается? То ли композитора не трогают мелодии своей родины, то ли он принужден писать по указке?

Какие стандартные пьесы приходится слушать по радио! Артисты играют по шаблону, с шаблонными интонациями, смешками, придыханиями, и получается, что все пьесы похожи друг на друга. А авторы, еби их мать, говорят также стандартным языком и фразами. От всего этого становится тоскливо и тошнотно. А затем эти бляди артистки, изображая молодых советских девушек, говорят и смеются такими голосами, какие впору лишь проституткам. В особенности когда смеются. Голый стандарт. Любовь молодого парня так целомудренно изображается, что это просто какие-то ужимки проститутки.

1.08.55. 7.30

Как мне не хочется идти к Шварцбургам[28] в свой день отдыха, как я устал за эти 4 дня. Как хитры и отвратны Пименовы, и какую интересную линию в отношении них ведет Мармонтов, тяготеющий к своей нации, все покрывающий, все, что только можно скрыть. Интересно, как они получили свои партбилеты? Кто им услужил? Какой болван, проглядевший, кому он вручает?

14.30. К великому сожалению, утро только пообещало хорошую погоду, но своего обещания не выполнило. День пасмурный, вот-вот пойдет дождь, такого ядовитого осеннего плана. Настроение немного злобное на Мармонтова, которого вот уже более двух часов ждет на углу гостиницы еще более несдержанный Фролов. А Мармонтова все нет и нет. Он должен нам принести деньги, так как мы абсолютно их не имеем. Вообще это начинает мне надоедать. Лично мной заработано свыше 20 тысяч рублей.

Мармонтов появился лишь к 4 часам, принес деньги и письмо, которое испортило мне настроение настолько, что я не пошел ни к Шварцбургам, ни вообще никуда, а просидел в номере. Письмо от Виктора Александровича и Надежды Петровны Бузыко (петроградские знакомые семьи Козиных. — Б.С.). Они, оказывается, прозябают в Красноярском крае, на станции Решоты — ул. Базарная, 10. Их короткое письмо несказанно меня взволновало, оно приподняло воспоминания о моей юности, молодости. А где же, спрашивается, справедливость и