Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума

Здесь, опять же, имеются разные версии. Во-первых, ее собственный рассказ: Ёсико жила в Синкё со своей компаньонкой Тидзуко и китайской служанкой. Не вполне ясно, где она брала средства, чтобы поддерживать привычный стиль жизни и посещать шикарные ночные заведения с названиями вроде «Кафе Барон» или «Салон Токио». Очевидно, одним из тех, к кому она периодически обращалась за помощью, был полковник Итагаки. Кроме того, она завязала новое знакомство с одним из самых интересных офицеров японской армии в Маньчжоу-го – генералом Хаяо Тада, старшим советником Квантунской армии. Его задачей было создание армии Маньчжоу-го. Интересен он не только как знаток Китая, но и тем, что симпатизировал китайцам.

Судя по всему, он искренне верил в «гармонию пяти рас». По его словам, самой могущественной расе подобало быть скромной и учитывать положение более слабых народов. Позднее он вступил в конфликт с более шовинистически настроенным японским военным руководством, а после атаки на Перл-Харбор в 1941 году его военная карьера практически закончилась.

Тада, подтянутый мужчина с тонкими подвижными чертами исполнителя женских ролей в театре кабуки, познакомился с Ёсико, когда ему было за пятьдесят. Ее связи с маньчжурской аристократией наверняка приятно щекотали его синофильский снобизм. Брата Ёсико Сяньли их страстные встречи ставили в неловкое положение. Даже в его собственном доме, писал он, они забывали обо всех приличиях. Правда, Сяньли всегда с некоторым осуждением относился к своей скандально известной сестре. Неизвестно, сколько страсти вкладывала в эти отношения Ёсико. Однако ей нужны были деньги и близость к японскому руководству.

Квантунская армия контролировала главные города вдоль Южно-Маньчжурской железной дороги. Тем не менее китайские «бандиты» до сих пор бесчинствовали в сельской местности, а несколько мятежных военачальников доставляли неприятности в приграничных районах Маньчжоу-го. Одним из них был командующий китайских националистов в горной части Внутренней Монголии Су Бинвэнь. Когда Квантунская армия стала агрессивно вытеснять мятежников, генерал Су объединил силы с другим китайским генералом и решил дать отпор японцам в городе Цицикаре, провинциальном форпосте с огромной железнодорожной гостиницей, построенном при цинской династии в качестве военного бастиона против вторжений России. Войска генерала Су взяли в заложники более двухсот японских граждан.

Генерал Су освобождать заложников отказался. Как и идти на переговоры. Ёсико решила, что исправить положение сможет только она. Она все уладит благодаря своим связям. Как Вайнреб и Керстен, она полагалась на свои таланты «махера». С генералом она была неплохо знакома: они несколько раз ужинали вместе в Мукдене. Она не могла смириться с мыслью, что его, «мятежника», придется подавлять силой. В конце концов, по ее словам, в их жилах текла одна и та же маньчжурская кровь. Ёсико не просила денег за свою помощь. Ее не заботила личная безопасность. Ей нужен был лишь шанс убедить Су прекратить мятеж и признать «рассвет Маньчжоу-го». Она считала, что это залог «будущего мира в Азии»[72]. Она умоляла генерала Тада, чтобы он позволил ей десантироваться с парашютом в Цицикар. Для этого ей требовался лишь самолет.

Тада поначалу отнесся к плану скептически. Это совсем не женское дело. Но она «проявила железную волю», и ей разрешили тренироваться в прыжках с парашютом. Все было готово. Но внезапно о себе дало знать давнее нервное расстройство. Ёсико едва могла пошевелить ногами. А генерал Су не подавал никаких признаков готовности к переговорам. К сожалению, парашютную авантюру пришлось отменить.

В японской прессе об этом, однако, писали не так. Появились фотографии Ёсико, где она красовалась в летных очках и форме цвета хаки, словно только что выпрыгнула из самолета. Писались истории о ее бесстрашных попытках предотвратить восстание против доброжелательного правительства Маньчжоу-го. Имя Жанны д'Арк упоминалось почти в каждой статье на эту тему. Это было первое появление Ёсико в «бидане» о Маньчжоу-го.

На самом деле все было куда более прозаично. Вероятнее, это не Ёсико умоляла своего любовника позволить ей десантироваться на вражескую территорию, а Тада сам попросил ее связаться с генералом Су, только без парашюта. Ее дипломатические шаги будут уместнее, чем демонстрация силы Японией, особенно если учесть лавину международной критики, которая обрушилась на японцев за вторжение в Маньчжурию. Им бы очень пригодился герой королевской маньчжурской крови, который встал на их сторону. У Тада мог быть и эротический интерес переодевать любовницу в военную форму, но тут он просто потакал ее собственным пристрастиям. Однако роль Ёсико была исключительно показной. Когда переговоры провалились, 14-я японская дивизия атаковала позиции мятежников. Генерал Су был вынужден бежать через границу в Советский Союз. Оставшиеся повстанцы переместились южнее, в Жэхэ (ныне Чэндэ), что стало поводом для еще одной японской «кампании умиротворения» и еще одного «бидана» с Ёсико в главной роли. На этот раз она была одета в брюки для верховой езды, высокие черные кожаные сапоги, портупею и меховую шапку.

Главный город Жэхэ теперь называется Чэндэ, он расположен в северокитайской провинции Хэбэй, живописно утопая в долине с буддийскими пагодами и впечатляющим тибетским монастырем. В Жэхэ китайские императоры останавливались в сезон охоты. Их охотничий домик в прелестном парке, где водилось множество оленей, стал потом штаб-квартирой жестокого военачальника Тан Юлиня. В 1920-е годы он командовал регионом как представитель китайского националистического правительства. Существует знаменитый снимок Тана, где он, грузный, усатый, держит на коленях ружье, оседлав свирепого на вид тигра. Невероятно продажный и очень богатый, Тан часть времени жил в особняке в стиле итальянского Возрождения в Тяньцзине, неподалеку от места, где Пу И находился перед переездом в Маньчжурию. Тан сколотил состояние, облагая своих монгольских подданных огромным налогом и продавая ценный антиквариат иностранцам в Китае. Но львиную долю дохода он получал от торговли опиумом, основным продуктом, который выращивался в Жэхэ. Армия генерала Тана держалась не на еде, утверждает Ёсико в мемуарах, а на опиуме.

На Внутреннюю Монголию японцы положили глаз уже давно. Теперь им выпал шанс ее захватить. Квантунская армия решила расширить границы Маньчжоу-го за счет богатого опиумом Жэхэ. Тан выступал с отважными заявлениями, что будет сражаться с японцами до последнего. Но, несмотря на метели и высокие горные перевалы, японцы оказались куда сильнее солдат Тана, большинство из которых были вооружены только винтовками, гранатами и традиционными китайскими мечами. А у японцев в распоряжении имелись бомбардировщики и танки. Пока кто-то из офицеров Тана спешно перебегал на сторону врага, Тан реквизировал армейские грузовики, чтобы перевезти свои сокровища, и бежал на юг. Он мирно скончался в 1937