Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

В нашей новой квартире было много странностей, но это было лучшее из того, что можно было найти, и мы были довольны. Неподалеку удалось присмотрели красивый дом — фактически рядом с замком, — но у нас были насчет его плохие предчувствия. Гораздо позже удалось узнать, что хозяин дома, живший по соседству, заходил в него посреди ночи и бродил там, пугая своих жильцов.

Субботний утренний футбол для детей начался в сентябре, и уже было холодно. В противоположном конце парка длинный ряд людей тренировал своих собак для нападения. Выкрикивая Hundekommandos — что по-немецки означает «собачьи команды», — хозяева приказывали своим собакам: Komm! (иди), Voraus! (идти), Aus! (отпустить). Инструктор был одет в мохнатый защитный костюм с плотной подкладкой. По его команде хозяева приказывали своим собакам атаковать, и рычащие псы прокусывали человеку мягкие руки и ноги. Мне подумалось, что каждая страна — это чашка Петри, а ее политика — это культура: коммунизм породил боязливых людей, которые дрессировали злобных собак для своей защиты. Со своей стороны, мы приютили бездомную кошку.

Переход на новое место службы был критическим периодом для сотрудника, работавшего под неофициальным прикрытием. Именно в этот момент большинство моих коллег сталкивались с проблемами. Всегда существовали препятствия, разные в каждом месте и для каждого человека. При каждом последующем переезде их настигал закон средних величин, так что, хотя многие оперативники в конце концов прибывали на свое первое место работы, лишь немногие добирались до второго, почти никто не добирался до третьего, и я никогда не слышал ни о ком, кто успешно получил бы четвертое место службы подряд. Мы с Максом были единственными выпускниками нашей первоначальной учебной группы, все еще находившимися за границей.

Одним из препятствий, которое меня беспокоило, был наш дом. Моя жена начала жаловаться, что он мрачный и угрожающий. Меня это не очень беспокоило: в нем было тепло, и у нас была крыша над головой. Дом находился недалеко от леса, и мы могли водить детей играть у ручья. Но главное, чтобы моя семья устроилась — от этого зависел успех нового оперативного назначения.

Однажды зазвонил телефон, и мужской голос спросил:

— Это вы новые жильцы дома № 13 по улице Дзержинского?

— Да, это мы.

— Я снимал этот дом полгода назад, — произнес голос. — Это было ужасно. Хозяин дома — просто кошмар. Он неуравновешен и опасен. Отключил электричество и отопление и заставил мою семью съехать оттуда.

Звучало не очень хорошо.

— А счета за электричество он оставил на свое имя?

Я ответил, что так и есть. Хозяин обещал, что так будет лучше.

— Он сможет отключать электричество по своему усмотрению. Он хранил какие-то личные вещи в комнате внизу? — В этот момент я начал волноваться. Мужчина продолжил: — Он будет использовать доступ к этой комнате, чтобы обеспечить себе возможность приходить и уходить из дома по своему усмотрению.

— Проблемы с ним были не только у меня. То же самое происходило с тремя предыдущими жильцами: китайским дипломатом, немецким банкиром, директором французской международной школы. Мы вместе подали иск, и вы можете ознакомиться с нашими показаниями под присягой.

На следующий день мы получили копии показаний под присягой и разложили их на полу для изучения. Все показания под присягой рассказывали одну и ту же историю: хозяин дома иррационально злился на квартирантов, отключал им электричество и посылал банду головорезов преследовать жильцов, пока те не съезжали.

Мы были обеспокоены, но у нас не было никаких идей, а у меня была работа, на которой я должен был сосредоточиться.

*****

Периодически я возвращался в штаб-квартиру на совещания, и каждый раз во время полета представлял, с какими сценариями я могу столкнуться по прибытии. Бюрократия всегда была полна сюрпризов. В приемной меня мог ждать оператор полиграфа, готовый подключить меня к «ящику»; сотрудники штаб-квартиры могли затащить меня в конференц-зал и сообщить, что КГБ раскрыл мою личность.

Я сидел в самолете, погрузившись в свои мысли. Сидевший рядом со мной бывший функционер коммунистической партии снял ботинки, и вонь вернула меня к реальности. Я пересел на другое место. Большинство других пассажиров были угрюмыми бывшими партийными боссами в фиолетовых костюмах. Хорошие манеры были признаком буржуа, а буржуа — враг пролетариата, поэтому боссы культивировали то, что они считали манерами рабочего человека: неприятные запахи и плохие манеры.

Когда я приехал в свой гостиничный номер в Вашингтоне, мой собеседник из штаб-квартиры позвонил мне по телефону.

— Есть проблема, — сообщил он. — К вам уже едут люди из комплексной проверки, они встретятся с вами в гостиничном номере через тридцать минут. Это не ваша вина. Они обнаружили кое-какие вещи, представляющие интерес для штаб-квартиры. Послушайте, что они скажут. Решение еще не принято.

Я начал перебирать в уме различные варианты: попробовать ли мне сымпровизировать выполнение задания или сразу же уволиться из Управления?

В мою комнату вошли двое мужчин средних лет с округлыми животами и присели на край кровати. Один из них бросил на меня неодобрительный взгляд и наклонился, чтобы включить телевизор — люди из штаб-квартиры считали, что громкие телевизоры являются хорошим приемом, поскольку маскируют разговоры.

— Мы из отдела комплексной проверки, — сказали они. — Вы Билл Джонс?

Я кивнул. Уже теплее. Один из пришедших пошел в ванную, второй вытащил блокнот.

— Вы владеете двумя объектами недвижимости, — сказал он. — Снимаете квартиру. Ваши дети ходят в епископальную школу Святого Марка. Ваши родители в разводе, и ваша мать живет в Портленде. Ваш отец живет в Сиэтле. Вы любите читать книги о Гражданской войне.

Мужчина одарил меня кривой улыбкой. Я потерял дар речи. Его напарник вернулся из ванной.

Он сказал:

— Вы играете в гольф и имеете небольшое увечье. В бакалавриате вы изучали историю, получили степень бакалавра в университете Чико в Калифорнии и степень магистра в Университете Джорджа Вашингтона. Ваша жена родом из штата Мэн. Она окончила колледж Смита, где была членом женского студенческого братства «Альфа-Дельта-Пи».

Закончив читать свои списки, они закрыли блокноты.

— Мы нашли эту информацию с помощью новой компьютерной программы ЦРУ по проведению комплексной проверки. Эта информация дает вам представление о том, как много можно узнать о человеке из общедоступных баз данных, к которым имеют доступ и враждебные иностранные спецслужбы. Найденные нами личные данные показывают, что для КГБ вы просто открытая книга. Эти данные не согласуются с теми оперативными подходами, которые вы применяете. Мы думаем, что если серъезная разведывательная служба — а КГБ является серъезной разведывательной службой