Неуловимые - Михаил Сидорович Прудников

Таню выдал предатель. Ее вместе с четырнадцатилетним братом Лазреном, который помогал сестре в подпольной работе, арестовали и доставили в Большие Жарцы, где располагался в те дни штаб карательной части.

Начались допросы. Гитлеровцы надеялись получить от Тани сведения о партизанах и о подпольном райкоме партии. Они обещали не только сохранить ей жизнь, но и выдать крупную сумму денег, если она расскажет все, что знает.

Но девушка отвечала:

— Я ничего не знаю.

Тогда фашисты стали пытать подпольщицу. Трое суток они подвергали Таню страшным истязаниям. Но она молчала. Один из гестаповцев, пытавших девушку (впоследствии он попал в руки наших партизан), рассказывал, что стойкость Мариненко произвела впечатление даже на видавших виды палачей.

Тане сломали пальцы, вырезали груди, выкололи глаза.

— Будьте прокляты! — только эти два слова сорвались с ее посиневших губ.

Ночью истерзанная гитлеровцами девушка, находившаяся в доме, где содержались и несколько других арестованных, подозвала одну пожилую женщину и попросила ее:

— Оторвите у меня от рубахи подол и моей кровью пишите, что я скажу...

— Что ты, дочка! — ответила та. — Лежи, милая.

— Отрывайте и пишите! — повторила Таня.

Женщина выполнила просьбу девушки и записала на одном куске материи имя предателя и фамилии нескольких полоцких подпольщиков, которым угрожала опасность, а на другом — наказ старшему брату Тани — Калистрату: «Бей гадов до победного конца».

На другой день Таню вместе с ее младшим братом Лавреном расстреляли.

А «записки» женщина, выпущенная вскоре на свободу, сумела сохранить и передала Калистрату — командиру отделения разведчиков одного из наших отрядов. Подпольщики были предупреждены и избежали ареста.

3

В зимних боях с карателями, длившихся до марта сорок третьего года, погибло немало партизан. В лесах появились новые холмики над могилами наших боевых товарищей, отдавших жизнь за освобождение родной земли от захватчиков.

Много было раненых.

Бойцов, получивших тяжелые ранения, мы старались отправить с партизанского аэродрома в районе Селявщины за линию фронта, на Большую землю. Но фашистские бомбардировщики, как и раньше, часто совершали налеты на аэродром, и нашим транспортным машинам редко удавалось приземлиться. Поэтому некоторым группам раненых после ряда бесплодных попыток попасть на самолет приходилось возвращаться в отряды.

Особенно много испытаний выпало на долю одной из таких групп, которую сопровождала врач Анна Алексеевна Савкова. В течение целой недели санитары вместе с Анной Алексеевной вечером подвозили своих подопечных на санях к аэродрому, а на рассвете вынуждены были отвозить их назад, в близлежащую деревню, так как наши самолеты не садились. При этом группа несколько раз подверглась нападению вражеских бомбардировщиков. Чтобы уберечь раненых от осколков и пуль, приходилось снимать их с подвод, прятать в кустах и канавах. Это, конечно, было пыткой для людей, которым каждое движение причиняло боль.

Больше других мучился Ваня Салошенко — молодой парень, и до этого испивший полную чашу страданий. В бою с карателями Ваню тяжело ранило в ногу. Он заполз в кустарник и потерял сознание. Товарищи, отходя под давлением гитлеровцев, не смогли найти Салошенко. Когда он пришел в себя, поблизости уже никого не было.

Восемь суток полз Ваня по лесу. Потом его подобрали крестьяне и доставили в один из наших отрядов.

Рана у Салошенко загноилась, и он находился в очень тяжелом состоянии.

Неудачные попытки отправить группу самолетом на Большую землю вымотали силы и у раненых, и у провожатых. И Савкова приняла решение направиться в ближайший отряд, которым командовал Михаил Мышко.

В дороге раненые, закусив губы, старались не стонать, чтобы меньше беспокоить товарищей, которые их сопровождали. Сила духа, стойкость измученных людей вызвали в душе Анны Алексеевны волну тепла, нежности. Ей захотелось как-то отблагодарить, приветить их.

Когда остановились на отдых в небольшой деревне, Савкова решила попытаться испечь для раненых медовое печенье. Такое печенье — очень вкусное — пекла ее мать.

Анна Алексеевна пошла по избам, и хозяйки, узнав, в чем дело, нашли для нее немного муки, сметаны, масла и даже меду. Савкова начала приготовлять тесто. Но в это время сообщили, что к деревне приближается отряд полицейских. Пришлось срочно собираться и выезжать в лес. Таз с тестом Анна Алексеевна взяла с собой.

В другом селе Савковой удалось наконец испечь печенье и угостить им раненых. Бойцы были растроганы.

Подойдя к Салошенко, который лежал с закрытыми глазами, Анна Алексеевна сказала:

— Ваня, открой рот.

Раскусив теплый мягкий коржик, пахнущий медом, Салошенко поднял веки.

— Какая же вы хорошая! — взволнованно произнес он.

Через несколько дней группа добралась до лагеря отряда Мышко. Раненых поместили в санитарную землянку. Анна Алексеевна осталась с ними.

* * *

Прошло больше месяца. За это время некоторые из подопечных Савковой выздоровели, вернулись в строй. Но несколько человек, в том числе Ваня Салошенко, которому пришлось ампутировать ногу, оставались еще прикованными к постели.

И вот разведчики сообщили, что к лагерю приближается крупное подразделение карателей. Отряд должен был временно покинуть свою базу. Но что делать с ранеными? Носить их с собой очень тяжело. По всей вероятности, придется вести нелегкие бои.

Михаил Мышко приказал приготовить неподалеку от лагеря, на островке посреди замерзшего болота, тщательно замаскированную землянку и оставить в ней до возвращения отряда пять раненых и одного больного сыпным тифом. С ними хотела остаться Савкова. Однако Мышко сказал:

— Вам, Анна Алексеевна, нельзя. Впереди — новые бои. Вы будете очень нужны нам. И не только нам, но и другим отрядам... Поручим это дело Лене. — И, обращаясь к медицинской сестре Елене Фоминичне Семченок, спросил: — Вы согласны?

— Я готова, — ответила девушка.

* * *

Итак — семеро в землянке. Она небольшая. Раненые лежат на нарах вплотную друг к другу. Сыпнотифозного больного Лена «изолировала» — поместила на матрасе в узком проходе между нарами и выходом, завешенным ватным одеялом. Под нарами — два бидона воды и запасы пищи: хлеб, вареное мясо, несколько килограммов сала. Семченок запаслась также бинтами, ватой, йодом Выходить из землянки нельзя: немцы в любой момент могут оказаться рядом.

Идут дни и ночи. Вернее, в землянке все время стоит ночь. Вход в нее, точнее, лаз, прикрытый ветками, завалило обильно выпавшим снегом, и к обитателям замаскированного жилища не проникают лучи света. Чтобы сменить раненым повязки и раздать еду, Лена зажигает коптилку с бараньим