Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс
Я умолял штаб-квартиру отказаться от «теннисного» плана. Война была неминуема, и иракец будет подозрителен. Он будет полагаться на инстинкт, и нужно было сделать так, чтобы он чувствовал себя комфортно. Поскольку я говорил на местном языке и был знаком с городом, иракец почувствовал бы, что мне комфортно, и что я уверен в себе, и, в свою очередь, почувствовал бы себя при встрече со мной более непринужденно.
— Мы опасаемся, что британская секретная служба увидит ваши телефонные разговоры с иракцем, — сказал один из руководителей штаб-квартиры. — Это плохо скажется на вашем легендированном прикрытии.
— Как британцы могут увидеть мои телефонные разговоры? Да и вообще откуда нам об этом известно?
— Ну, — ответил он, — мы посылаем им расшифровки.
*****
По итогу штаб-квартира отправила теннисиста. Тот прибыл с пересадкой, потный и нервный, и иракец учуял его за милю. Такие люди всю жизнь прожили в обществе с низким уровнем доверия, где один неверный шаг мог означать казнь, и этот человек был в состоянии понять, когда что-то идет не так. Он не полагался на твердость рукопожатия или прямой взгляд человека в глаза. Его навыки были развиты гораздо тоньше, чем мы могли себе представить, и наш сотрудник даже не успел попросить иракца сыграть партию в теннис. Это был слабый план, даже по стандартам Управления. Оперативнику пришлось потратить неделю на операцию, которая заняла бы у меня всего полдня. Однако использование теннисиста усложнило операцию, что понравилось в штаб-квартире.
Там ничуть не расстроились от такого результата, потому что операция вызвала много шума и бумажной работы. Была предпринята попытка войти в контакт с иракцем, но никто так и не понял, что она была пассивной, слабой и с самого начала обреченной на провал.
Я вернулся к работе над другими своими операциями, но это была мелкая, а не крупная рыба, и я сокрушался, что мне не удалось встретиться с иракцем.
Наш иракский объект вернулся домой в Ирак, а через несколько месяцев началась война. Если бы мы связались с ученым, руководствуясь здравым смыслом, без вмешательства бюрократов, не стремясь породить шум и бумажную волокиту, то нам, возможно, и удалось бы собрать информацию об иракском оружии массового уничтожения или его отсутствии. Этот объект был лишь одним из многих, кто мог бы предоставить нам разведсведения об этом.
Во время послевоенных дебатов многие обвиняли президента Буша во лжи о существовании оружия массового поражения в Ираке и в том, что на основании этой лжи он втянул нас в войну. Но суть в том, что никто не лгал. Не было никаких информаторов и агентов, которые могли бы рассказать нам о существовании оружия массового уничтожения в Ираке. Вся информация, отправленная президенту Бушу, была лишь догадками. Все аналитики в штаб-квартире, все уровни руководителей строили догадки, основываясь на нулевой информации от агентурной разведки.
*****
После того как наш сотрудник провалил дело с иракским ученым, я стал доказывать, что уж теперь мне должны разрешить связаться с иракцем, но в штаб-квартире ответили отказом. Даже накануне вторжения в Ирак там боялись: «Иракские службы безопасности наверняка следят за его телефоном, и ваш звонок будет выглядеть подозрительно». Люди из Управления специальных операций ЦРУ уже находились в Ираке, выполняя опасные задания, а мы боялись сделать телефонный звонок.
Когда вторжение вот-вот должно было начаться, я больше не мог этого выносить, и снял трубку, чтобы связаться с иракцем. Наши солдаты отправлялись в Ирак, не зная, с чем им придется столкнуться.
Но было уже слишком поздно. Вторжение уже началось, а телефон иракца оказался разряжен.
*****
Я отправился в штаб-квартиру, надеясь, что личные встречи с тамошними руководителями помогут расшевелить оперативную работу. Но атмосфера в Лэнгли казалась вялой и несфокусированной. Как раз во время моего визита, одна «важная шишка» из центрального аппарата, руководитель, поднявшийся до высот секретной службы ЦРУ, привлек внимание службы безопасности Управления.
Пока храбрые американские солдаты сражались в войне с терроризмом, он сидел в своей машине на парковке для руководящего состава штаб-квартиры ЦРУ и занимался сексом с одной из подчиненной ему сотрудницей Управления. Охранники запечатлели их любовные утехи на пленках видеонаблюдения[80].
За свое поведение «важная шишка» не получила никакого официального выговора и не была привлечена к ответственности; человеку позволили провести еще пару лет на вершинах секретной службы, прежде чем он окончательно ушел в отставку. Офицера Корпуса морской пехоты за такое поведение сразу же выгнали бы со службы.
*****
В штаб-квартире я увидел Йону, и мы отправились пообедать в пиццерию. Я не видел его несколько лет.
— Это конец для меня, Ишмаэль, — сказал он. — В штаб-квартире соберется специальная комиссия, которая решит, стóит ли меня увольнять.
Йона разозлил своего босса, и, судя по всему, очень сильно. Конкретные детали были неясны. Шеф Йоны приказал ему отправиться в небольшой городок, расположенный далеко от столицы, чтобы встретиться с ним, но в системе связи произошла накладка, и приказа Йона так и не получил.
Неделю спустя Иона встретил другого сотрудника Госдепартамента, который рассказал ему, что шеф расстроен и почему.
— Чтобы исправить ситуацию, — сказал Йона, — я отправил шефу бутылку шампанского с припиской: «Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой».
Один из бюрократов из штаб-квартиры рассказал мне другую версию этой истории. «Да, Йона послал шефу бутылку шампанского с запиской, в которой говорилось: “Поступай с другими так же, как они поступают с тобой”, — но добавил при этом маленькое изображение горящего здания».
Воспользовавшись запиской в качестве доказательства, шеф обвинил Йону в террористической угрозе. Моему другу выдали билет в один конец домой, в штаб-квартиру, где его случай должна была разобрать специальная дисциплинарная комиссия.
— Найди адвоката, — посоветовал я.
— Нет. — Йона покачал головой. — Я не хочу нанимать адвоката. Это может разозлить комиссию. Если я покажу совету, что я командный игрок, они примут решение в мою пользу.
— Найди адвоката, — настаивал я. — Если ты этого не сделаешь, они просто подумают, что ты слабак. Если ты наймешь адвоката, они будут бояться. Не увольняйся. Ты оставишь меня здесь совсем одного.
Адвоката Йона так и не нанял, а комиссия состояла из беспардонных бюрократов. Однако он переговорил с каждым ее членом и решил, что у него
