Записки министра госбезопастности. ДНР, как все начиналось - Андрей Юрьевич Пинчук
Напротив – собеседник, которого я пока еще считаю другом. Это Владимир Бордорян, мой кум и сослуживец из Приднестровья, переехавший в Москву после начала репрессий со стороны новой местной власти в отношении «птенцов Антюфеева» и после бегства бывшего министра.
В МГБ Приднестровья он заведовал контрразведкой, учился со мной в РАГСе. Парень кабинетно-чиновничьего типажа, почти классический по повадкам российский бюрократ, несмотря на молдавские корни и соответствующую фамилию, которая, в чем ему повезло, напоминает армянскую. На каком-то этапе я фактически возьму его на содержание, обеспечив жильем, регулярно и безвозмездно помогая деньгами.
Говорим о Донбассе, людях, их бедах. Владимир возбужден. Требует взять его с собой в Донецк. Военный пенсионер, полковник, имеющий опыт оперативной работы, занимающий сейчас в Москве по моей протекции одну из должностей в промышленной корпорации, он действительно может быть полезен.
Мне очень нужен по-хорошему педантичный и въедливый руководитель, на которого я мог бы положиться. Бордорян подходит. С другой стороны, я хорошо знаю его семью. Одно дело – отвечать за свою жизнь, а другое – за товарища.
Отговариваю Владимира от его решения. Он упирается. Рассуждает про патриотизм, говорит о чести офицера. В какой-то момент ставит ультиматум: не возьмешь в Донецк – поеду в Луганск.
Уехав на территорию, продолжу урывками этот разговор по скайпу. Он настаивает, я выражаю сомнения. Ну а с другой стороны, почему нет? Рассматриваем Владимира на должность первого заместителя министра госбезопасности ДНР.
В течение пары месяцев Вова готовится ехать на Донбасс. Восхищенные женщины охают из-за его опасного решения, мужчины жмут руку и обнимают. Он покупает форму, медикаменты, становится суров и загадочен. Окружающие понимают: Вова едет на войну. Наш герой, наш защитник.
В это время я готовлю рабочее место своему теперь уже во всех смыслах этого слова боевому товарищу. Оборудую рабочий кабинет, назначаю секретаря. Ставлю в резерв два автомобиля – для него и сопровождения. Подбираю по росту и комплекции личную охрану, относительно комфортное место жительства. Держу вакантной должность моего первого заместителя по оперативной деятельности. Жалко, мне так никто не готовил, но если у тебя было плохо, это не повод желать того же последователям. Не готовлю сменщика. Зачем? Ко мне едет проверенный человек.
И вот завершилась Дебальцевская операция. Объявлено перемирие. Наконец-то удалось набрать в России первую маленькую партию отставников и «советников», которые согласились поучаствовать в дальнейшем строительстве МГБ. Ну и что, что тогда, когда прошла горячая фаза войны и преодолен ключевой этап создания ведомства. Все равно молодцы. Впереди еще много работы, сделаны пусть и важные, но первые шаги. Главной звездой в группе, естественно, являлся Владимир.
Сутки до выезда группы. Сообщение в скайпе:
«Я все взвесил и принял решение отказаться от поездки».
Ого! Я, как говорится в анекдоте, таких номеров и в цирке не видал.
«Мотив, Вова, каков мотив? Ты же сам меня доставал своими просьбами!»
Тут выясняется дикая вещь. До последнего времени мой товарищ, оказывается, считал, что в этой истории он сможет получить некие материальные бонусы, закрыть финансовые проблемы и купить за счет патриотических спонсоров квартиру в Москве. И вот когда оказалось, что и вправду нет никаких коврижек, а есть только то, о чем так любят декламировать паркетные офицеры в застольях – честь служить, а при необходимости и умереть за Родину, то тут все и кончилось.
В итоге цепочка событий, выстроенных из-за произошедшего, станет триггером серьезных проблем с министерством, приведет к убийству моего заместителя по кадрам Олега Казака и ряду других трагических инцидентов, в том числе и в моих личных планах и перспективах.
Так у меня не стало друга. Как он сам сказал позже, когда я предложил объяснить произошедшее: «Вот такой я, оказывается, гнилой человек».
Более того, человек склонен к самооправданиям. Поэтому трусость нередко влечет объяснения и самооправдания, где уже нет своей вины, и более того – виновен тот, кого ты предал. Я не раз видел такие ситуации. Некоторые мои бывшие подчиненные, клянущиеся в верности, пока я находился при должностях, кормящиеся с рук, кому приходилось помогать и поддерживать, организовывать карьеры и преодолевать личные сложности, потом плевали в спину: «А вот нечего отходить от власти».
Дело в том, что именно экстремальные ситуации показывают, чего человек стоит на самом деле. А пока их нет, годами может проявляться лишь поверхностный слой, не раскрывая внутреннюю сущность, оставляя ее скрытой иногда и для самого персонажа.
Так, к примеру, в связке с Бордоряном оказался другой наш общий товарищ, которого я много лет тянул по служебной лестнице, кто благодаря мне решил свои материальные проблемы и был щедро награжден. Этот третий очень возмущался тогда поступком Бордоряна, его неблагодарностью и слабостью, осуждал и рассуждал о том, что долги нужно отдавать, но в итоге поступил примерно так же.
Никаких особых эмоций, кроме брезгливости и сожаления о потраченном времени такие субъекты давно не вызывают. Ну оказался ничтожеством – да и ладно, твой выбор. Тем более что есть и другое правило: «Собака любит палку», когда любое лишнее сюсюканье с подчиненными приводит к прямо противоположному результату. Поэтому сам вскормил очередного ублюдка – сам и виноват. Просто такие правила нужно прочувствовать не в теории, а на собственном опыте.
В этом смысле работа с личным составом должна отталкиваться от известной шутки: чем кошка отличается от собаки? Собака думает: «Человек со мной играет, заботится обо мне, лечит, кормит, защищает. Значит, человек – бог!» А кошка думает: «Человек со мной играет, заботится обо мне, лечит, кормит, защищает. Значит, я – бог!»
Так что начальнику необходимо своевременно понять, кто по типажу перед тобой, кошка или собака. Практически любой руководитель сталкивается с такими ситуациями неадекватности и личного предательства, это почти норма. Но здесь, в случае с Бордоряном, именно последствия, как личные, так и для общего дела, оказались тяжелыми.
Это, кстати, проблема не только в отношении трусов и неблагодарных проходимцев. Регулярно возникали неприятные ситуации и с теми, кто на войне проявил себя вполне прилично, а иногда и героически. К примеру, боец лички Бородая, смелый, харизматичный и волевой, взялся помогать попавшему в беду товарищу, оказавшемуся в камере под следствием. Александр Юрьевич долгое время передавал через личника деньги, получая ответные приветы. А потом выяснилось, что деньги ни разу не дошли.
Другой такой
