Москва дипломатическая. Танцы, теннис, политика, бридж, интимные приемы, «пиджаки» против «фраков», дипломатическая контркультура… - Оксана Юрьевна Захарова

Существенное влияние на характер межкультурной коммуникации с Великобританией и США, на решение проблемы создания позитивного образа СССР на Западе оказывали взаимоотношения союзников по антигитлеровской коалиции.

21 июня 1941 года в Лондоне состоялась встреча послов С. Криппса и И.М. Майского, на которой Криппс заявил, что в случае нападения Гитлера на СССР в Москву будет отправлена военная миссия, а также экономические эксперты для налаживания хозяйственной координации между странами[281].

22 июня последовало заявление английского правительства о поддержке Советского Союза в войне против Германии. В тот же день Майский получил телеграмму народного комиссара иностранных дел В.М. Молотова, в которой сообщалось о согласии принять британские миссии.

Начиная с июня по декабрь 1941 года Протокольный отдел НКИД занимался главным образом организацией визитов в СССР британской и американской военно-экономических миссий.

Так, 26 июня в Москву вместе с чрезвычайным послом Великобритании Стаффордом Криппсом прибыла военно-экономическая миссия в составе генерал-лейтенанта пехоты М. Макфарлана, контр-адмирала Д. Майлса, вице-маршала авиации А. Кольера и других представителей вооруженных сил Британии. В составе делегации был и Лоренс Кедбери, фабрикант шоколадной промышленности.

В честь гостей на аэродроме был выставлен почетный караул, исполнены гимн Англии и Интернационал[282].

На встрече с Молотовым английский посол изложил позицию своего правительства — основное военное сотрудничество должно свестись к обмену военным опытом и информацией, другие варианты военной помощи требуют дополнительного обсуждения. Молотов, стремясь получить действенную помощь и опираясь на слова Криппса о том, что Англия может усилить воздушные налеты на рейх, а ее воздушный флот поможет СССР в Арктике и на Белом море, предложил провести совместные операции в районе Мурманска и Петсамо. В результате переговоров, проходивших на самых разных уровнях, было принято решение о направлении в Великобританию группы советских военных специалистов[283].

В декабре 1941 года на советско-германском фронте продолжались тяжелые бои. В сложившихся условиях особое значение приобретает более тесное сотрудничество между Англией и СССР. С этой целью в Москву отправился министр иностранных дел Великобритании Иден, поездка которого проходила в обстановке большой секретности.

15 декабря в Москве Идена встречал нарком иностранных дел В.М. Молотов и другие официальные лица. По случаю прибытия английской делегации вокзал, в виде исключения, был освещен на четверть часа. Английская делегация разместилась в гостинице «Националь». 16 декабря в Кремле начались переговоры. СССР представляли Сталин, Молотов и посол СССР в Лондоне Майский, Англию — Иден и Кадоган, присутствовал Криппс.

На одном из заседаний Иден обратился к Сталину с просьбой дать ему возможность побывать на фронте. 19 декабря состоялась его поездка.

В Клину Иден и сопровождающие его лица были потрясены варварством нацистов в доме П.И. Чайковского. «Одна из комнат второго этажа была превращена в уборную. В других комнатах на полу валялись груды полусгоревших книг, деревянных обломков, листов изодранной нотной бумаги», — вспоминал Майский.

После всего увиденного Иден сказал: «Вот чего мы могли бы ожидать, если бы немцы высадились на нашем острове… это настоящие подонки человечества»[284].

Делегация намеревалась выехать в сторону переднего края, но начальник штаба Клинского форта генерал Захватаев решительно выступил против этого решения. В этот момент внезапно (вспоминает Майский) появился начальник Протокольного отдела Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) Ф.Ф. Молочков, который «быстро доставил» членов делегации и сопровождающих их лиц в обширный, но сильно пострадавший деревенский дом, где гостеприимно предложил всем «походный ленч». Сквозь выбитые рамы продувал морозный воздух, но зато еда оказалась очень вкусной. Иден от имени всех своих английских коллег сердечно благодарил Ф.Ф. Молочкова за его волшебную «скатерть-самобранку» и в связи с этим отдал должное знаменитому «русскому хлебосольству»[285].

Потом Иден захотел увидеть немецких пленных.

На следующий день Сталин устроил в честь Идена большой обед в Кремлевском дворце. На приеме, кроме английской делегации, присутствовали члены Политбюро, наркомы, генералитет. Приглашенные сидели за длинным столом. Место председателя занял Сталин, справа от которого сидел Иден. Сталин произнес тост в честь британского министра иностранных дел. В конце обеда Иден ответил тостом за хозяев.

Майский, который в качестве переводчика находился рядом с Иденом, вспоминал о забавном инциденте, произошедшем в начале приема.

Перед Иденом стояла на столе большая бутылка перцовки, желтоватый цвет которой напоминал шотландское виски. На вопрос Идена, что это за напиток, Сталин ответил: «А это наше русское виски». В ответ на просьбу министра Сталин налил Идену бокал. «Иден сделал большой глоток. Боже, что с ним сталось: когда Иден несколько отдышался и пришел в себя, Сталин заметил: „Такой напиток может пить только крепкий народ, Гитлер начинает это чувствовать“»[286].

После банкета по традиции в соседнем помещении был устроен кинопросмотр, затянувшийся до глубокой ночи.

Иден остался доволен приемом в Кремле, дружеская атмосфера которого вселяла надежду, что разногласия на переговорах не испортят отношения между странами.

В первый день 1942 года представители 26 держав подписали в Вашингтоне декларацию Объединенных Наций, которая призывала к объединению стран в борьбе до полной победы над фашизмом.

В мае — июне 1942 года между СССР, с одной стороны, США и Великобританией — с другой были заключены советско-английское и советско-американское соглашения, для чего народный комиссар по иностранным делам СССР В.М. Молотов летал в Лондон и Вашингтон.

По соглашению между СССР и Англией о союзе в войне против гитлеровской Германии и о сотрудничестве после войны (26 мая 1942 года) обе стороны взяли на себя обязательство оказывать друг другу военную и «другую помощь» в войне против Германии, но главным вопросом союзнических отношений был вопрос об открытии второго фронта в Европе. Для обсуждения этой проблемы в августе 1942 года в Москву прибыли английская и американская делегации (первую возглавлял премьер-министр Великобритании У. Черчилль, вторую — личный представитель президента США Рузвельта — А. Гарриман). Насколько секретной была подготовка к визиту, свидетельствует тот факт, что Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной армии доложило Молотову о полученной информации от полковника Микела 11 августа, то есть за день до прилета делегаций в Москву.

12 августа в 6 часов 30 минут утра члены делегации вылетели из Тегерана в Москву.

«Поскольку была ясная погода, благоприятный ветер и мне (У. Черчиллю. — Авт.) срочно надо было попасть в Москву, было решено срезать угол у Куйбышева и лететь прямо к столице. Боюсь, что таким образом мы оставили в стороне великолепный банкет и прием в духе истинно