Рогачевский узел. От обороны к наступлению - Василий Карасев

1 сб – восточная окр. Спас-Коркодино;

2 сб – сев. часть Спас-Коркодино;

3 сб – ю-з. и зап. окраина.

1170 сп, преследуя отходящего противника из района Рогачево, к 4.35 с боем занял Благовещенье и Пруды, в 5.00 пешей разведкой занял Ивлево. Продолжая преследовать в направлении Чумичево, Мишнево, Григорьевское, полк встретил слабое сопротивление, к исходу дня овладел этими населенными пунктами.

Успешные действия стрелковых частей были подкреплены мощными огневыми налетами батарей 916 ап.

Отходящий противник оказывает сильное огневое сопротивление минометами, пулеметами и автоматами, и огнем дальнобойной артиллерии.

Дальнобойная артиллерия пр-ка из района Воронино, определив расположение в Доршево огневых позиций 1/916 ап, произвела огневой налет, в результате чего 1-й дивизион понес потери 16 человек убитыми и ранеными. Ранено 12 и убито две лошади.

Митинг в Рогачеве после освобождения.

Противник минировал дороги, подступы к населенным пунктам, устраивая на дорогах, проходящих в лесу, завалы с тщательным минированием их. Почти все мосты взорваны противником.

Много поработали бойцы 472 саперного батальона, производя разминирование участков и восстановление дорог и мостов. Извлечено свыше 200 мин»[476].

Конечно, немцы поступали так же, как и наши отступающие войска две недели назад. Они минировали за собой все что успевали. Естественно, это замедляло движение 348-й стрелковой дивизии и кавалерии.

Хотя наши войска и не проявляли должной энергии, отступление немецких частей проходило совсем не гладко.

«10.12.1941 11-й пп (мот.) маршировал на Бутиху в таком порядке: 3-й, 2-й, 1-й батальоны. 11-й пп (мот.) выступил вскоре после полуночи, чтобы не было контакта с противником. Марш проходил первоначально с большими заторами, так как противник из-за большого шума двигателей автомобильной колонны обнаружил отход и сильно давил на охранение 53-го пп (мот.) севернее и северо-восточнее Доршево. Из-за сильного пехотного и минометного огня среди водителей вспыхнула паника. Путем многих усилий удалось восстановить порядок, так что марш был продолжен без каких-либо остановок»[477].

Несмотря на то, что немецкий источник подчеркивает факт восстановления порядка в колонне, отступление на данном участке временами принимало характер бегства. Командование 14-й моторизованной дивизии возложило ответственность за это на оберлейтенанта Ягера из 6-го стрелкового полка соседней 7-й танковой дивизии, который без достаточных оснований отвел свой батальон. В результате обнажился правый фланг дивизии. Согласно записи в журнале боевых действий дивизии, этот офицер весьма плохо ориентировался в том, где должен находиться его батальон и какие задачи надо решать[478]. Считается, что объяснять неудачи, сваливая ответственность на соседа, было свойственно нашим командирам. Однако данный случай показывает, что этим грешили и немцы.

Для устранения паники были привлечены офицеры 14-го разведывательного батальона. Полностью справиться с ситуацией удалось только к четырем часам утра.

Спустя несколько дней сотрудник Дмитровского военкомата Моложаев ехал по этой же дороге в Клин. Он увидел следы, оставшиеся от той ночи.

«Ближе к Клину, мы подъехали к широкой лесной лощине, буквально забитой до краев машинами и повозками, мотоциклами, зарядными ящиками, вражескими трупами и клочьями их обмундирования. Все это было раскидано по сторонам дороги, пересекающей лощину. Прямо над дорогой на высоком дереве висели галифе с кантами какого-то «фюрера». Еле пробрались мы со своими машинами по извилистой узкой, изрытой ямами дороге, через мрачную «лощину возмездия» наглым фашистам. Проезжая в другом месте через крупный лес, за обочиной дороги мы вдруг увидели стоящего в снегу фашиста в мундире с красным воротом и с поднятой кверху рукой, а подъехав ближе поняли, что это один из замерзших фашистов, как бы приветствующий своего фюрера, по поводу позорного бегства его хваленой гвардии от Москвы»[479].

Надо помнить, что эта паника коснулась только тылов отступающих войск. Боевым частям удалось отойти в порядке. Отход 11-го и 53-го полков, а также 14-го саперного батальона назван в журнале боевых действий немецкой дивизии планомерным. После того, как эти части укрылись за рекой Лутосня, мосты на ней были взорваны. Мост у Ширяева уничтожили полностью, а вот взрыв моста у Воронино произвели не очень умело: образовалась дыра в настиле, но опоры остались целыми[480].

Этот день закончился удачно не для всех частей 14-й моторизованной дивизии. Закатилась счастливая звезда 54-го мотоциклетного батальона, того самого, командир которого за день до этого пренебрежительно отзывался о наступательных возможностях советских войск.

В 21.00 батальон обнаружил, что располагавшиеся позади части дивизии уже отошли. При этом было сбито с позиций и его боевое охранение. Батальон оказался в окружении, из которого пробивался «с тяжелыми кровавыми и материальными потерями». К последним относилась и находившаяся поблизости радиостанция, которую пришлось взорвать и после расстреливать из противотанковых пушек, так как советские войска находились буквально в 20 метрах от нее. Радиогруппа потеряла два орудия, два тяжелых миномета, два трактора, два автомобиля[481].

Утром, когда мотоциклетный батальон все-таки вышел на новые оборонительные позиции, его командир уже не проявлял прежнего оптимизма. Он сообщил в дивизию, что роты батальона превратились во взводы, и если повторится подобная атака, то удержание позиций не может быть гарантировано.

После освобождения. «Ганомаг» на Подъячевской улице Рогачева.

Командованию дивизии пришлось восстанавливать батальон за счет «внутренних» ресурсов, для чего был расформирован 14-й разведывательный батальон. Личный состав был передан для пополнения потрепанного мотоциклетного, а управление стало использоваться для решения различных организационных вопросов, в частности, для регулирования дорожного движения.

Остается определить, от кого пострадали немецкие мотоциклисты. На этом направлении действовали кавалерийские части группы Хетагурова. При этом 24-я кавалерийская дивизия 10 декабря находилась во втором эшелоне. Запись в ее журнале боевых действий за этот день больше похожа на постановку задачи, чем на описание собственно операции.

«24 КД продолжает наступать на западном направлении, к исходу дня овладевает СВХ. КЛИНСКИЙ и совместно с 18 КД наносит удар на ВОРОНИНО, 70 КП в 8.00 выступить из АННЕНКИ по маршруту НОВ. ДЕРЕВНЯ, СВХ. КЛИНСКИЙ – выс. 151, 3 (сев. окр. ВОРОНИНО), в 12.00 овладеть выс. 131, 3, обеспечить сосредоточение дивизии в лесу (1 КЛМ с.в. ВОРОНИНО).

18 КП в 8.00 выступить из ЧЕРНЕЕВО, следовать за 70 КП в готовности развивать его удар в направлении КРАСИЛЬНЯ, выс. 131, 3 к 12.00 сосредоточиться на сев. окр. СВХ. КЛИНСКИЙ.

56 КП следовать за 18 КП и к 12.00 сосредоточиться в районе южная окр. СВХ. КЛИНСКИЙ.

Справа части 18 КД наступают в западном направлении. Мотоциклетный полк с направления СЛОБДА атакует ВОРОНИНО, нанося удар вдоль шоссе.