Мы, Николай II. Годы 1897 – 1913 - Станислав Черняк

И если смерть Иоанна Кронштадтского была исторически ожидаемой, то внезапная кончина в конце мая императрицы Марии Фёдоровны стала для меня настоящим громом среди ясного неба. Я совершенно неожиданно лишился верного и надёжного союзника, да что уж там — нежно любящей своего сына матери. Никогда не думал, что кончина императрицы так расстроит меня, но я настолько привык за эти сумасшедшие годы к ней, что проплакал всю ночь напролёт.

Аликс пыталась успокоить меня, нежно гладила по голове и призывала истово молиться, но и сама была явно глубоко огорчена внезапной кончиной матери-императрицы. Тромб. Если бы я только знал.

А ведь ещё 6 марта 1899 года немецкий химик Феликс Хоффман получил патент на производство аспирина. Лекарственное действие салициловой кислоты, которую Хоффман выделил из растения таволга, вполне могло предотвратить эту ужасную смерть.

Однако, в глубине души я практически уверен, что ни аспирин, ни любой другой чудодейственный препарат не сможет изменить магического влияния высших сил, которые, несмотря на все мои попытки, постоянно стремились вернуть ход исторических событий в его исконное русло.

Смерть Марии Фёдоровны практически не сказалась на моём авторитете, но больно ударила по популярности Аликс. Её, природную немку, самые тёмные и непросвещённые народные массы сразу же обвинили в колдовстве, с помощью которого мол де она и уничтожила мою царственную мать. Самое интересное, что Мария Фёдоровна Романова воспринималась ими, как человек исконно русский, настоящая матушка, добрая и справедливая барыня. И то, что Мария София Фредерика Дагмар родилась в семье Кристиана Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургского и Луизы, принцессы Гессен-Кассельской, и оба родителя принцессы были правнуками датского короля Фредерика V и праправнуками британского короля Георга II не играло для простых людей никакой роли. Своя и точка! А вот Аликс была чужой и изменить это было мне не по силам.

В начале лета в стране начались волнения, которых, если бы не эта неожиданная беда, вполне можно было избежать. Начались крестьянские бунты по всей Центральной России, неспокойно было в Польше и Финляндии. Слава Богу, пока было относительно спокойно в крупных городах. На подавление волнений в польской Лодзи я был вынужден направить армейские подразделения в Петроковскую губернию и ввести там военное положение. У восставших не было особого вооружения и обмундирования, поэтому восстание удалось подавить за несколько дней. Последние баррикады, которые находились в Зрудлинском парке и на Восточной улице, были прорваны 25 июня, хотя случайные столкновения и выстрелы происходили ещё на протяжении нескольких дней. Самым печальным итогом подавления беспорядков стала гибель примерно полутора сотен протестующих, явившаяся, в свою очередь катализатором для усиления волнений по всей стране.

Передо мной вновь стала дилемма выбора кнута или пряника. Как мягко звучит — как будто попили чай и решили покататься на лошади. Нет — точнее будет описать мой сложнейший выбор иначе. На одной чаше гигантских весов стрекотали расстрелы и реками текла кровь, на другой — попытка соответствовать времени в виде созывы Учредительного собрания.

Истинный Николай II в своё время выбрал второй вариант. 6 августа 1905 года Императорским Манифестом была учреждена Государственная Дума как «особое законосовещательное установление, коему предоставляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений и рассмотрение росписи государственных доходов и расходов». Но в прежней реальности эта мера не дала желаемых результатов. А знаете почему? Избрание членов Думы должно было проводиться губернскими избирательными собраниями землевладельцев и уполномоченных от волостей под председательством губернского предводителя дворянства или собранием городских избирателей под председательством городского головы. То есть ни о каком всеобщем народное волеизъявлении не могло быть и речи. Это очень в духе моего предшественника — делать, но осторожно, не доводя до крайностей, всё время балансируя и ища компромиссы.

Я решил действовать иначе, что чуть было не привело к отставкам Витте и Столыпина. На январь-февраль 1906 года мною были назначены Всеобщие выборы депутатов Государственной Думы, а в оставшееся до их проведения время предстояло хорошо продумать распределение властных полномочий между всеми ветвями российской власти. Этим я решил заняться самостоятельно, ведь мне предстояло почти невозможное — отдав законодательную власть Думе, а исполнительную — Правительству, самому не остаться с носом. А может действительно стоило уйти в тень? Если бы не предстоящая Первая Мировая война, о которой в этом мире знал только я, возможно именно так и надо было сделать.

Ах, Мария Фёдоровна, моя вторая мама, подаренная и так рано отнятая насмешницей-судьбой, как пригодились бы мне сейчас Ваши советы. Один, совсем один…

Однако, один на один со своими размышлениями оставался я совсем недолго. Очень скоро у меня появился новый друг и помощник. И сказать по правде — я до сих пор не знаю кем он был мне послан — Всевышним, услышавшим мои мольбы, или вездесущим Вельзевулом. Я буду просто рассказывать, а вывод предлагаю сделать вам.

Глава 8

РАСПУТИН. ЗНАКОМСТВО

Родоначальником рода Распутиных был «Изосим Фёдоров сын». В переписной книге крестьян села Покровского за 1662 год говорится, что он с женой и тремя сыновьями — Семёном, Насоном и Евсеем, пришёл на Покровскую слободу за двадцать лет до того из Яренского уезда и «стал на пашню». Сын Насон позже получил прозвище «Роспута». От него и пошли все Роспутины, ставшие в начале XIX века Распутиными. По дворовой переписи 1858 года в Покровском значилось более тридцати крестьян, носивших фамилию «Распутины», в том числе и Ефим, отец Григория.

Официальной датой рождения Григория Распутина считается 9 (21) января 1869 года, хотя в последующих разговорах со мной он называл год 1864, хотя, вполне возможно, это связано с его вечным желанием казаться старше своих лет. Как-то неуютно в неполные сорок лет слыть старцем, для такого уважаемого звания нужно хотя бы шагнуть за черту пятидесятилетия.

Распутин появился в Петербурге ещё в 1903 году. В первую очередь он пошёл на поклон к ректору духовной академии епископу Сергию (Страгородскому), с которым ранее познакомился при неизвестных мне обстоятельствах. Ходили слухи, что протекцию ему дал один из известных религиозных деятелей Казани, но скажу честно — это мало меня интересовало. Здесь в столице Распутин знакомится также с инспектором Санкт-Петербургской духовной академии архимандритом Феофаном (Быстровым), который, в свою очередь, представил его епископу Гермогену (Долганову).

К 1904 году Распутин приобрёл у части великосветского общества славу «старца», «юродивого» и «божьего человека», что «закрепляло в глазах Петербургского света