Мы, Николай II. Годы 1897 – 1913 - Станислав Черняк

После этого она продолжила поиски чудотворца. У Александры Фёдоровны в Санкт-Петербурге была подруга — Милица Николаевна, черногорская княжна и жена великого князя Петра Николаевича — внука российского императора Николая I. Именно Милица, страстно увлекающаяся мистикой, собирала все столичные сплетни о сверхъестественном. Как-то раз до неё дошли слухи о чудесах месье Филиппа — французского спирита, мага-медиума, христианского оккультиста и предсказателя. Она тут же поведала о нём Александре Фёдоровне.

Некто Низье Антельм Филипп, выдающий себя за всемогущего мага, был очередным шарлатаном и даже, как позже выяснилось, был дважды осуждён французским судом за мошенничество и незаконное врачевание. Несомненно, Александре Фёдоровне месье Филипп понравился больше Мити Козельского, речь его была чёткой и не утомительной. Он сразу объявил, что способен беседовать с умершими и живёт как бы на границе миров, очень обеспокоен процессом деградации религии во Франции и, вообще, на Западе, пообещал императрице, что та после серии спиритических сеансов обязательно родит сына. В итоге императрица прониклась к Филиппу доверием и пришла к убеждению, что тот является человеком, специально посланным царской семье Богом для оказания ей помощи. Не знаю, как настоящий Николай Александрович, но я в этих вопросах, во всяком случае до встречи с Распутиным, был большим скептиком.

Аликс была тогда снова беременной, и Филипп, делая магические пасы над её заметно увеличившемся животом, клятвенно обещал при свидетелях рождение мальчика-наследника. Я попросил Департамент полиции навести справки о медиуме у него на родине, и пинком вышвырнул его из Дворца, как только пришёл ответ, в котором французы называли месье Филиппа махровым авантюристом и мошенником, который своим врачеванием не лечил, а калечил людей!

Александра Фёдоровна была на редкость упрямой женщиной и, если уж что-то вбивала себе в голову, переубедить её в ошибочности своего мнения было практически невозможно. Только когда вместо обещанного проходимцем сына вновь родилась дочь (Анастасия) вера Аликс в магические силы месье Филиппа заметно ослабела. Уезжая, он обратился к ней с призывом крепить свою веру и больше верить сверхъестественным силам, а конкретно — обратиться за помощью к умершему в 1834 году и ещё не канонизированному официальной церковью святому — Серафиму Саровскому. Думаю, эту мысль ему подсказала сама Милица, а ей, в свою очередь, великая княгиня Елизавета Фёдоровна, супруга моего дяди Сергея Александровича, о котором я вам уже рассказывал в связи с событиями на Ходынском поле.

Полученный от Филиппа совет Александра Фёдоровна восприняла с большим восторгом. Чтобы сделать ей приятное и немного успокоить, мне пришлось нажать на Святейший правительствующий синод– в итоге Серафим Саровский был канонизирован и объявлен покровителем нашей царской семьи.

В середине июля 1903 года мы по настоянию Аликс посетили Саровскую пустынь (мужской монастырь), где когда-то жил и молился Серафим. На третий день нашего там пребывания, после литургии, я и великие князья с духовенством обнесли вокруг монастырского храма гроб с мощами нового святого. Затем мы долго молились в храме за дарование нам наследника. Признаюсь, первое время всё это для меня было дико, но потом я постепенно привык, да и не мог изначально не участвовать во всех этих обрядах. Во-первых, меня бы не понял народ и даже ближайшее окружение, а, во-вторых, кто знает — может быть, как раз не в суете, а в молитве путь к спасению моей жизни. Про возвращение в прежний мир я даже не мечтал.

И чудо свершилось: 30 июля 1904 года Александра Фёдоровна наконец-то родила долгожданного сына — цесаревича Алексея. После этого её вера в сверхъестественные силы взлетела до небес и стала твёрже камня! Честно говоря, меня тоже основательно удивил даже не сам факт рождения именно мальчика, сколько то, что мальчик, как я уже рассказывал вам ранее, родился здоровый и крепкий.

А теперь мы сидели в Сергиевке, на даче князя Георгия Максимилиановича, шестого герцога Лейхтенбергского, пили ароматный чай и знакомились с нашим новым чудотворцем. А он, включив всё своё недюжинное обаяние, довольно умно и оригинально рассуждал о жизни, Боге, пути человеческом и силе исцеляющей молитвы.

Признаюсь, у меня довольно сильно болела в тот день голова, и когда я сказал об этом «старцу», он встал сзади меня, взял мою голову в свои руки и стал нашёптывать что-то непонятное. Свой короткий лечебный сеанс он закончил лёгким тычком по затылку, который сопроводил коротким словом: «Ступай!». Вы не поверите, но от головной боли не осталось и следа, голова стала ясной и светлой, а мысли радостными и приятными. Я уверен, что Распутин действительно обладал способностью к нетрадиционному врачеванию. В наши дни его, пожалуй, назвали бы экстрасенсом. Ну а то, что практиковавшийся им метод лечения не имеет научного объяснения — ничего не значит. В жизни много явлений, которые наука не может пока объяснить, но из сего вовсе не следует, что таких явлений не существует.

— Можно я буду называть вас папой и мамой? — обратился он к нам с Аликс.

— Григорий Ефимович, при всём уважении, прошу Вас обращаться к нам по имени и отчеству.

— Как скажешь, папа, — промолвил наш новый придворный медиум и глаза его хитро сверкнули, — мне бы пару слов важные сказать наедине.

Глава 9

ОДИН НА ОДИН

Милица проводила нас двоих в небольшую уютную курительную комнату, богато отделанную дорогими деревянными панелями, в которой на фоне плотных тёмных штор уютно располагались небольшой столик на ажурных ножках и два глубоких массивных кресла. Я уверенно сел в одно из них, указав Распутину рукой на второе.

В поведении Григория Ефимовича что-то неуловимым образом изменилось. Передо мной в кресле располагался уже не мужик с замашками юродивого, а умный светский собеседник, внимательно разглядывающий меня своим пронизывающим насквозь взглядом.

— Николай Александрович, позвольте сказать одну вещицу, только обещайте не обижаться.

— Как Вам будет угодно, я внимательно слушаю.

— Смотрю вот я на Вас, да только чудится мне, что Вы не совсем тот, за кого себя выдаёте. Я вижу в Ваших глазах отблески «синдрома самозванца». Душа Ваша, явно ни первый год в этом теле, Вы освоились, научились командовать и распоряжаться, но то, что Вы не настоящий помазанник Божий так и сквозит в Вашем взгляде, — Распутин, закончив, фразу, продолжал внимательно смотреть мне в глаза.

— Вы видите