Фантастика 2025-46 - Маркус Кас

— Да какая разница?! — визгливо возмутился обрюзгший «ангелочек». — Сам факт драки — уже повод для порицания!

— Вы, Роман Иванович, на меня не обижайтесь, — сказал Игорь. — Просто я инженер, и мне всегда интересно докопаться до сути.

— В самом деле! — раздался из зала другой голос, женский. Тамара Ильинична из бухгалтерии оторвалась от своего вязания. — Может они сами хотят что-то сказать? Может уже осознали свою вину, в конце концов.

— Осознали они, как же… — пробурчал толстяк из подготовительного цеха.

— Справедливое требование, Игорь Алексеевич, — Катерина Дмитриевна кивнула. Все взгляды уставились на нас с Мишкой. Мишка бросил на меня взгляд и встал.

— Я начал драку, потому что Мельников избил девушку, — сказал он. — Признаю, что погорячился, но мне хотелось справедливости.

— Девушку?! — ахнула женская часть заседателей, и мои акции явно стали стремительно падать.

— Небольшая поправка, — сказал я, подняв руку как в школе. Вставать не стал. — Девушка сказала, что я ее избил, хотя я ее не трогал. И Мишку я в ответ не бил, так что технически это была вовсе не драка.

— Да не слушайте вы их, сейчас они наговорят!

— Еще и врет и не краснеет!

— Да я бы и сам ему за такое втащил!

— Мельников, тебя родители в детстве не учили, что девчонок бить нельзя?!

— Тишина в суде!

В этот раз Катерине Дмитриевне пришлось довольно долго стучать по графину, в конце концов, она не выдержала и грохнула кулаком по столу.

— Тишина, я сказала! Не устраиваете тут базар! Сергей Семенович, вы хотите что-то сказать?

— С вашего позволения… — ЭсЭс медленно поднялся и вышел на позицию учителя. — Товарищи! Мы с вами все знаем, что в космическом холоде котлетные волны распространяются выше скорости света…

— Какие волны? — сдавленно прошептал кто-то.

— Котлетные… — таким же шепотом ответил другой кто-то.

— Ученые скрывают от нас тот факт, что внутри человека прячутся крохотные жуки, которые забираются в нос, уши и прочие отверстия, — продолжал вещать ЭсЭс. Я даже поморгал и подергал себя за уши, чтобы убедиться, что я вижу то, что вижу, и слышу то, что слышу. — Так вот эти самые жуки могут наносить здоровью как непоправимый вред, например начисто сгрызть печень… А человек без печени, как вы понимаете, долго не живет. Он становится желтым, потом покрывается черными пятнами и умирает. И такие тела хоронят в закрытых гробах, чтобы не смущать советских людей. Вы спросите, почему невидимые жуки до сих пор существуют?!

— Что за чушь он несет? — прошептал Мишка, придвинувшись ближе.

Я недоуменно пожал плечами. ЭсЭса неожиданно сорвало в шизофрению на заседании? Триггернуло что-то, и его шизофрения вернулась из ремиссии и снова зацвела буйным цветом?

ЭсЭс вещал, совершенно не обращая внимания на гомон недоумевающей публики. Кто-то засмеялся. Зашелестела бумага, видимо, кто-то решил записать тот сказочный бред, который вываливался изо рта главного редактора. Вместе с ниточкой слюны, повисшей на его нижней губе.

— Сергей Семенович, вы здоровы? — осторожно спросила Катерина Дмитриевна.

— Совершенно здоров, разумеется! — заявил ЭсЭс, и взгляд его начал вращаться. Но говорить он не перестал. Только ускорился, будто торопился изложить все бредовые мысли, которые поместились в его голове. И речь его становилась все более бессвязной. Зато более экспрессивной.

Катерина Дмитриевна оглядела собравшихся. Некоторые уже неприкрыто ржали. Кто-то наоборот замер и сжался. ЭсЭс размахивал руками, потом схватил со стола перед графин с водой и с размаху швырнул его на пол.

Женщины завизжали. Мы с Мишкой выбрались из-за стола и бросились на размахивающего руками редактора.

— Вызывайте скорую! — крикнул Мишка.

Справиться с тщедушным, в общем-то, ЭсЭсом оказалось не так уж и легко. Он толкнул меня с такой силой, что я отлетел метра на два, больно треснулся бедром о стол и почти повалился на сидящих за ним заседателей. Мишке повезло еще меньше — его наш разбушевавшийся главный редактор стукнул в нос. Разбил, разумеется. На его щегольскую рубашку брызнула кровь.

Справиться с ним получилось, только когда к нам присоединились еще трое немаленьких парней. Редактора скрутили, кое-как прижали к полу, и кто-то уже побежал звонить в ноль-три. В какой момент из «зала суда» ушел Игорь, я заметить не успел. Что в этой суматохе было, впрочем, неудивительно.

В сторону редакции мы с Мишкой шли вместе. Он хмуро молчал, прижимая к носу окровавленный платок. Я тоже молчал, но с более радостным выражением лица. Не насмерть поссорились, не насовсем. Сейчас мы объяснимся, пожмем друг другу руки, выпьем по стакану примирительного компота в столовой. И я, наконец, узнаю, что эта дрянь наплела моему другу.

— Я не поняла, — Даша встретила нас не очень уместным, но очень понятным хихиканьем. — Вы подрались прямо на суде, где вас судили за драку?!

— Иронично, это факт, — фыркнул я. — Но мы не друг с другом подрались… Просто кое-что случилось.

В редакции был фул-хаус, так сказать. Даша, Семен и Эдик. И они как ни в чем не бывало пили чай. А на столе перед Эдиком стояла печатная машинка. А сам Эдик был без галстука, рубашка расстегнута почти до пупа, а волосы растрепаны. Правда, они все еще было короткими, так что смотрелся он скорее невыспавшимся престарелым школьником. Все в редакции выглядело так, будто ребята были уверены, что двинутый на дисциплине главный редактор сюда больше не вернется.

— Что там учудил ЭсЭс? — произнес Эдик, вальяжно откидываясь на спинку стула и широко улыбаясь.

— А почему ты решил, что что-то учудил именно ЭсЭс? — подозрительно спросил я.

Глава двадцать первая

Трещина в раю

— У меня, знаешь ли, свои источники, — многозначительно ухмыльнулся Эдик.

— Вань, ну хоть ты расскажи, что там случилось, а то Эдик только интригует! — почти взмолилась Даша.

— ЭсЭс взял слово и начал нести полнейшую чушь, — сказал я. — Графин разбил. Буянил. Мишке нос разбил, меня отшвырнул, как котенка… Еле скрутили.

— Ого, ничего себе! — удивился Эдик. — Мне мой дружбан сказал, что он будет просто как пьяный…

— Ты ему что-то подсыпал? — резко спросил Мишка.

— Ой, да чего вы такие сразу серьезные стали? — Эдик с довольным видом рассмеялся. — Он же вам всем был поперек горла! А после такого его выступления вряд ли он останется у нас главным редактором…

— Какой ты подонок оказывается… — тихо проговорил Мишка.

— А тебе-то что? — окрысился Эдик. — Ты что ли тут целыми днями его рожу терпел? Ничего с ним не будет, очухается через час. Или даже раньше…

— В психушке, ага… —