Помещик 4 - Михаил Шерр

— Да, да, Николя, езжай, — Василий торопливо встал и отрывисто обнял гусара. — Прощай, брат. Ты же знаешь, я никогда не ошибаюсь. А моё предчувствие говорит что больше мы на этом свете не свидимся. Кто из нас скоро сложит свою буйную головушку, — Василий еще раз обнял гусара, на этот раз крепко и продолжительно. — Прощай.

Голос Василия дрогнул, и он отвернулся к окну. Николя молча сделал короткий головной поклон, развернулся и быстро вышел.

— Полковник Дубельт в свою бытность командиром Старооскольского полка состоял в членах нескольких масонских лож и был вероятно видным деятелем среди этих господ, — начал рассказывать Василий без всякого предисловия. — Когда император Александр Павлович запретил в России масонские ложи он дал, как было велено Государем, письменные показания что состоял членом целых трех. Служа на юге, где будущих господ декабристов был пруд пруди, было трудно избежать знакомства с многими из них. Поэтому не удивительно что и на полковника Дубельта написали донос, который попал в поле зрения Следственной Комиссии и он был вызван в Петербург, где был привлечён по делу декабристов. Но неожиданно Комиссия оставила обвинения против него «без внимания» и он вернулся в полк.

Василий рассказывал о делах дней минувших так, как будто был их участником и свидетелем и скорее можно даже было сказать, что он читает заранее заготовленный текст.

— У многих это вызвало недоумение, поговаривали что был не простой донос, а с приложенными к нему письмами, подтверждающими обвинение. Но при рассмотрении дела Комиссией их почему-то не оказалось. Я лично полагаю, что они были изъяты одним из членов Комиссии. И первое имя которое приходит на ум, это адмирал Мордвинов, родная племянница которого Анна Николаевна Перская вышла замуж за господина Дубельта. Писем как видите два, одно полковника Пестеля Дубельту, другое его ответ.

Я обратил внимание, что Василий всесильного жандармского генерала называет как угодно но не по имени-отчеству. Это скорее всего невольная демонстрация его отношения к Дубельту.

— Когда у меня произошла совершенно дурацкая стычка с этим господином, я даже не знал кто это такой и представьте моё состояние, когда я узнал. Возможно, что это имело бы какие-то последствия для меня, но вскорости уехал на Кавказ и скажу откровенно эта ссора поспособствовала принятию мною такого решения. Перед самым отъездом в действующую армию, одна из дам неожиданно обмолвилась, что гарантией моей безопасности от господина Дубельта может быть моё знание содержания этих якобы исчезнувших писем. Я написал ей, и она как видите ответила. На подлинники я совершенно не рассчитывал, полагал достаточно будет знать их содержания или иметь в руках копии.

— Как эти письма оказались в распоряжении этой дамы? — поинтересовался Дмитрий Васильевич.

— Даже не могу предположить, — развел руками Василий. — Но факт остается фактом.

— А вы, Василий Георгиевич, уверены с их подлинности? — с некоторой нотой сомнения продолжил задавать вопросы друг Евдокии Семеновны.

— Абсолютно. Я случайно стал свидетелем окончания разговора Веры Андреевны с каким-то невзрачным господином. Вот знаете бывает так, что говорил с кем-то, а потом не можешь о собеседнике ничего вразумительного сказать. Как будто это было пустое место. Так вот это пустое место попыталось угрожать своей собеседнице. И Вера Андреевна заявила, что только благоразумие господина начальника штаба может являться гарантией непопадания этих писем в руки Государя.

— Смелая женщина, — в голосе Дмитрия Васильевича прозвучало невольное уважение к даме, скорее всего ему незнакомой.

— Не то слово, — подтвердил Василий.

— И вы не беспочвенно опасаясь какой-то мести со стороны такого всесильного человека решили перестраховаться?

— Конечно, императорская милость вещь непостоянная, мало ли что, вдруг дурная кровь родителя и брата взыграют.

— Какого мы, однако оказывается мнения о покойных Государях, — с нескрываемой иронией проговорил Дмитрий Васильевич. — Это уже знаете ли, сударь, нехорошо.

— Так ведь я же не на Сенатской площади нахожусь, — улыбнулся Василий.

— Тоже верно, — Дмитрий Васильевич парировал выпад в свой адрес такой же улыбкой. — Что вы собираетесь сделать с этими письмами?

— Ничего. Это всего лишь гарантия спокойного существования моей семьи и меня лично. Господин начальник штаба Корпуса жандармов и управляющий Третьим отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии является верным псом нашего Государя и является всего лишь проводником и исполнителем монаршей воли. Обвинять его в чем-то это все равно, что предъявлять претензии тому что видишь стоя перед зеркалом.

— И это правильное решение. Тут с вами не поспоришь.

Всё это время я молча сидел и просто слушал, не переставая удивляться как это Василий сумел в такое вляпаться и что каким замысловатым образом сюда вплелась и моя судьба. Хотя неизвестно как бы все сложилось в моем случае при другом раскладе.

— Хорошо, — удовлетворенно подвел итог беседы Дмитрий Васильевич. — С этим делом всё понятно и думаю не стоит на него тратить наше время. Теперь, господа, поговорим о другом. Скажите, ваше решение не изменилось, и вы по-прежнему настроены принять участие в экспедиции в Египет для спасения пленённых и проданных в рабство господ гвардейских офицеров?

Василий резко сменился в лице и вопросительно посмотрел на меня. Я в ответ кивнул.

— Вне всякого сомнения.

— Хорошо, — Дмитрий Васильевич внимательно окинул нас взором и продолжил. — Ситуация, господа, такова. Сначала о том, чего благодаря вмешательству брата, избежали вы, Василий Георгиевич и ваши товарищи по несчастью. Звучит невероятно, но факт. Венценосная особа оказалась простой мстительной…

Дмитрий Васильевич сделал паузу и дернул губами. На языке у него похоже было грубое и непристойное слово и ему стоило некоторых усилий сдержать себя.

— Одним словом, королева Великобритании оказалась настолько оскорбленной тем, что наш Цесаревич отверг её, что дала согласие на организацию покушения на великокняжескую чету. Главной целью являлась Мария Александровна, Цесаревич как получится. Исполнителями должны быть кто-то из вас Василий Георгиевич. В идеале не один, чем больше тем лучше. Как господа англичане собирались склонить на такое преступление группу русских офицеров мне совершенно не понятно. Всю эту аферу разоблачил наш общий знакомый генерал Чернов и предполагаю, что главной скрипкой была его новая супруга небезызвестная вам, Александр Георгиевич, Софья Павловна.

Я увидел как от удивления округлились глаза у Василия и полагаю, что мои были такие же. Всё что говорил нам Дмитрий Васильевич звучало как форменный бред даже для меня человека двадцать первого века, знающего об суперподлостях истории человечества времен двух мировых войн и последующей эпохи.

Но это явный перебор,