По прозвищу Святой. Книга первая - Алексей Анатольевич Евтушенко

Максим неслышно ступил под навес.

Командир отряда поднёс ко рту ложку.

Повариха заметила Максима. Её зелёные глаза слегка расширились.

Максим приложил палец к губам и улыбнулся.

Девушка тоже улыбнулась и едва заметно кивнула — поняла, мол, и Максиму показалось, что между ними протянулась невидимая ниточка.

— Неплохо, — сообщил командир, проглотив содержимое ложки и причмокнув. — Очень неплохо. Перчику бы добавить чуток, да где ж его взять.

— Я принёс, — сказал Максим. — И перца, и соли, и чай с сахаром.

Командир обернулся.

— Коля, — констатировал он. — Как ты здесь оказался?

— Пришёл. По лесу, — Максим показал двумя пальцами идущего человечка.

— Я понимаю, что по лесу. Как ты прошёл мимо наших постов?

— Это было не слишком трудно. Вы их не наказывайте, товарищ командир, они не спали на посту. Просто не заметили. Я могу быть незаметным, когда хочу.

— Это правда, — сказала повариха. Голос у неё был молодой, звонкий, приятного тембра. — Я его увидела, только когда он уже здесь оказался, под навесом. Почти вплотную подошёл. Вы тот самый Николай? — спросила она, смело глядя на Максима.

— Наверное, — засмеялся Николай. — А тот самый — это какой?

— О котором все говорят. Кто Моисея Яковлевича спас и всех остальных.

— Да, — признался Максим. — Это я.

— А я — Людмила, — девушка протянула руку. — Можно просто Люда.

«Максим», — чуть было не сорвалось с губ Максима.

— Коля, — он протянул свою. Рука у Людмилы была маленькой, но крепкой.

— По прозвищу Святой, — сказала Людмила. — Ой, извините. Это вас так наши евреи зовут. А вы на ужин останетесь?

— Людмила, — сказал Иван Сергеевич, кашлянув. — Не приставай к человеку.

— А я и не пристаю. Мне же нужно знать, сколько тарелок на стол ставить.

— Останусь, — сказал Максим. — Если никто не против. Товарищ командир, где нам поговорить? Есть информация.

— Пошли ко мне, — ответил Иван Сергеевич и посмотрел на часы. — До ужина ещё двадцать минут.

Максим выложил из вещмешка и передал Людмиле соль, перец, чай и сахар, которые прихватил с корабля и пошёл за Иваном Сергеевичем.

В землянке было полутемно, и командир зажёг керосиновую лампу.

— Керосина мало, — вздохнул он. — Заканчивается уже. А где брать, чёрт его знает. Да что керосин — всего мало. Людей, жратвы, оружия, патронов… Эх, мать честная курица лесная, тяжела ты, жизнь партизанская. Ну, так что у тебя?

— План, как вашу партизанскую жизнь облегчить, — Максим присел к столу.

— Вашу, в смысле нашу? — прищурился командир отряда.

— Пока я не член отряда «Червоный партизан» — вашу. Будем точны в формулировках. Опять же, лично мне ничего не нужно.

— Хм, ладно, оставим пока. Излагай.

— Состав с продовольствием, снаряжением и разной медициной. Для шестьдесят второй пехотной дивизии вермахта. Шесть вагонов и платформа с охраной. Проследует по ветке Белокоровичи-Овруч в субботу на рассвете.

— Та-ак. Откуда сведения?

— От военного коменданта станции Лугины обер-лейтенанта Густава Вебера. Знаете такого?

— Слыхал. Что, прямо-таки от него самого.

Открылась дверь, вошёл, пригнувшись, товарищ Сердюк.

— Ага, — сказал командир, — Остап. Хорошо, что зашёл, хотел уже посылать за тобой.

— Мне доложили, что Коля здесь, я сразу понял, что не просто так, — сказал комиссар, здороваясь с Максимом за руку. — Есть новости.

Максим повторил сказанное и добавил:

— Состав выйдет из Белокоровичей в пять часов шесть минут. Утра. От Белокоровичей до Возляково двадцать два километра. Следующий полустанок — Мощаницы, через пять километров. Думаю, самое удобное место для засады — перед Возляково, в паре километров. Там как раз речка Ветка протекает, есть мост, но он не охраняется. Если дадите карту, я покажу.

— Знаю это место, — сказал Нечипоренко. — И впрямь удобное. Но откуда ты его знаешь, ты же не местный, вроде?

— Я много чего знаю, товарищ командир отряда, — сказал Максим. —

Жаль, не всё могу рассказать.

Командир и комиссар переглянулись.

Сердюк медленно закрыл и открыл глаза.

Нечипоренко достал с полки карту, развернул на столе, подкрутил фитиль в лампе, прибавив света:

— Показывай.

[1] Военный комендант железнодорожной станции (нем.)

Глава тринадцатая

Солнце ещё не взошло, но небо посветлело, и птицы в лесу щебетали на разные голоса, встречая новый день.

Максим лежал за кустами на попоне, чтобы не испачкать форму, и ждал. Слева журчала под мостом речка Ветка — приток Жерева. Жерев тоже был невеликой речкой, а Ветку и вовсе можно было перейти вброд в три-четыре шага в любом месте, не замочив мужского достоинства.

Тем не менее, мост через неё имелся. Не каменный — деревянный, крепко и надёжно срубленный из дубовых стволов. Такой, пожалуй, и бронепоезд выдержит, не то что обычный товарняк из паровоза и шести вагонов.

Но главное — мост не охранялся.

— Непуганый немец, — заметил по этому поводу Нечипоренко. — Нам на руку.

На разработку и подготовку к операции ушёл весь вчерашний день. Дисциплина в отряде была пока ещё не на самом высоком уровне и для того, чтобы все участники выучили свою задачу назубок, пришлось очень и очень постараться.

Началось с того, что шестеро бойцов, которых командир отряда назначил в подчинение Максиму, подчиняться… отказались. Заводилой у них был нагловатый парень лет двадцати пяти по имени Валерий Бойко. Но все звали его Шило.

Этого Шило Максим приметил ещё накануне, во время ужина, — поймал его неприязненный взгляд, когда шутил с поварихой Людмилой, а та охотно смеялась. Ревность? Может быть. Но кроме ревности было ещё что-то. Этот Шило вёл себя развязно и уверенно, как человек, который имеет на это право. Эдакий неформальный лидер, авторитет. Тут появляется Максим. Примерно того же возраста. Выше ростом, шире в плечах и явно сильнее физически. Мало этого. Он умнее, и умнее намного. А уж уверенности в себе столько, что может любому отсыпать, сколько надо, и ещё останется достаточно, чтобы приказывать.

— Слышь, Святой, — заявил Шило сразу же, как только Максим начал с утра в пятницу объяснять партизанам задачу. — Или кактам тебя. Ты