Хозяин Амура - Дмитрий Шимохин

Еще раз развернув «трофейную» английскую карту, я расстелил ее на большом плоском валуне. Мой палец уперся в тонкую синюю линию безымянного ручья, впадавшего в Желтугу чуть выше по течению. Ручья, который неведомый мне англичанин с чисто британским апломбом назвал «ручей Форсайта».

— Люди что-нибудь говорили об этом месте? — спросил я Лян Фу.

Тот кивнул.

— Говорили. Белые дьяволы часто ходили туда со своими блестящими приборами. Запрещали кому-либо приближаться. Говорили, там — священное место их бога.

— Их бог — золото, — усмехнулся я. — Ну что, пришло время воочию взглянуть на это место. Пойдемте!

Лян Фу тут же подозвалнесколько «проводников». Мы вновь пересекли качающийся мост, затем шли около часа, продираясь через густые заросли, и, наконец, вышли к нему. Небольшой, ничем не примечательный ручей, бегущий по каменистому ложу — один их сотни впадаюий в верховья Мохэ. Но именно здесь, на его берегах, я нашел то, что искал -следы их работы.

Перед нами предстали останки базового лагеря настоящей, серьезной геологической экспедиции. Остатки палаток, остывшее кострище, обложенное камнями, а главное — следы профессиональной деятельности. В одном месте в скальный выход породы был вбит стальной колышек с вырезанной на нем латинской буквой «F». Рядом валялась брошенная, уже покрывшаяся легким слоем ржавчины кирка. Судя по клейму, она была сделана не в Китае, а в английском Шеффилде.

Они собирались обосноваться здесь надолго, это было ясно.

По моему приказу Софрон взял лоток и зачерпнул грунт со дна ручья. Через несколько минут он, молча, протянул лоток мне. Я посмотрел, и сердце мое пропустило удар: на дне, среди серого песка, тяжелым, маслянистым слоем лежало золото. Не просто отдельные блестки, как на Золотом Драконе, нет! Самородки размером с ноготь! Такого я не видел даже на самых богатых участках своих приисков.

Теперь все было ясно: вот оно, их Эльдорадо. Отличное место: вода — рядом, рабочие руки — не в избытке, но имеются. Место, где можно было бы наладить баснословно выгодную добычу. Правда, было одно «но»: если я правильно понял, богатая жила уходила вглубь, под толщу скальной породы. Чтобы добраться до нее, нужны были не кирки и лопаты.

Нужен был динамит. Много динамита. А где у нас динамит? Правильно, динамит у нас в России!

Пока мы возвращались с ручья, мысли о поездке в Россию буквально не отпускали меня. Там было все: динамит, заказанное и, что немаловажно — готовое оборудование, заказанное мною в Петербурге, которое нужно было оплачивать. Ведь я, договариваясь с Путиловым и Нобелем, оставил им только предоплату, собираясь расплатиться с прибыли Амбани Бира, но из-за этой кутерьмы с Тулишеном так и не удосужился этого сделать. Возможно, там уже начисляются неустойки… Там же. в России, стоило проведать и перспективные мои проекты — прежде всего, Бодайбо. Да и Кокорева не мешало бы проведать — как у него идут дела с железной дорогой? И, наконец, самое главное — там была Ольга.

Но прежде чем отправиться в путь, нужно было организовать новоприобретенное хозяйство в безупречно… б***ь, да кого я обманываю — в хотя бы сносно работающий механизм — назначить ответственных руководителей на все направления, отдать последние распоряжения, составить списки того, что следует закупить в России.

Начали, само собой, с «кадрового вопроса». Хоть люди на прииске показали делом свою готовность работать, между нами не должно было быть недомолвок: надо огласить условия контракта и получить ясное согласие освобожденных людей его исполнять. Лэй Гун собрал всех бывших рабов прииска на большом плацу «Золотого Дракона». Почти пятьсот человек — изможденные, оборванные, недавно еще голодавшие, но не сломленные. Уважаю таких! Они стояли молча, и в этой огромной толпе чувствовалась не рабская покорность, а глухая, напряженная сила.

Первым слово взял Лэй Гун. Он взобрался на перевернутую арбу, и его могучая фигура возвысилась над толпой.

— Братья! — проревел он, и его голос, казалось, сотряс горы. — Мы сбросили ярмо яо! Мы омыли нашу честь кровью мучителей! Но что дальше? Снова голод? Снова прятаться по горам, как шакалам?

Толпа недовольно, тревожно загудела.

— Нет! — крикнул он. — Я говорил с Тай-пеном Ку-ли-даем, что пришел с реки Черного Дракона. Он предлагает нам не рабство, а союз! Не цепи, а оружие! Слушайте его!

Я поднялся на арбу следом за ним. Рядом встал Лян Фу для перевода.

— Я не ваш новый хозяин, — сказал я громко и четко, и Лян Фу повторял каждое мое слово, вкладывая в него всю возможную силу и убежденность. — Я — ваш военачальник. Я предлагаю вам сделку. Простую и честную, как удар кайла о породу.

Я сделал паузу, обводя взглядом их напряженные, ждущие лица.

— Я предлагаю вам свободу. Но свобода — это не анархия. С этого дня мы живем по закону. Каждый, кто останется здесь, будет получать плату за свой труд — едой и честной долей от намытого золота. Вы получите те же условия, что и люди с других приисков — долю с добычи. Но каждый, кто украдет, кто убьет брата, кто поднимет руку на женщину, — будет судим. И приговор будет один. Смерть!

Толпа молчала. Этот язык они понимали.

— И последнее, — продолжал я. — Эта земля теперь наша. И мы будем ее защищать. Каждый, кто способен держать оружие, станет солдатом моей армии.

Я закончил и ожидал ропота, недоверия, споров. Но из толпы вдруг вышел худой, изможденный старик, чье лицо было покрыто сетью морщин.

— Господин… — сказал он, обращаясь ко мне, и Лян Фу перевел его дрожащий голос. — Я слышал о тебе. Слухи пришли раньше твоих солдат. Говорят, ты дал рабочим на своих приисках то, чего у них никогда не было.

Он посмотрел на меня своими выцветшими, но все еще ясными глазами.

— Надежду.

И в этот момент из глубины толпы, сначала один, потом другой, третий, а затем и сотни голосов начали скандировать, как клятву, как молитву:

— Тай-пен! Тай-пен! Тай-пен!

Смотрел я на них. Ничего не скажешь — волнующее зрелище: видеть тех, кто поднял восстание, победил, добился свободы и теперь готов был драться за нее!

Затем я объявил набор в вооруженную охрану, и тут местные работники меня удивили: вперед шагнуло почти двести человек. Чуть