Помещик 3 - Михаил Шерр

Сербов я решил поселить в Сосновке, вернее не в ней самой, а в её окрестностях.

Всего их триста двадцать семь человек. Женщин немного больше, чем мужчин. Это на семь десятков больше нынешнего населения Сосновки.

И где их селить сейчас, когда началась зима, — почти неразрешимая проблема. Но знаю как её решить.

Сосновку и Торопово разделяет речка Песочня, левым притоком впадает в реку Суходрев.

Наша сторона слева от дороги Калуга-Малоярославец если ехать из Калуги. И сначала ты проезжаешь мимо Сосновки, которая на левом берегу, а затем через небольшой мостик попадаешь в Торопово.

Почти рядом с Сосновкой немного ниже по течению Песочни, было сто-то наподобие военного городка. Во время войны 12-го года, вернее уже после неё, там стояли какие-то войск,а и для военных целей они построили целых восемь больших бараков.

Формально они расположены на земле помещиков Нестеровых. Но следить за их исправностью было возложено на Тороповых. Думаю, все дело в тех, пусть небольших, но живых деньгах, которые платились за это губернской канцелярией.

Я на эти бараки глаз сразу же положил, но все как-то руки не доходили. Но я точно знал, что там застекленные окна и должны быть печки. Трубы по крайней мере торчат.

Поэтому после разговора с Милицей я поспешил сделать инспекцию этому забытому военному городу.

Но сначала я заехал к Сидору и спросил его об этих бараках, бывал ли он в них.

— Конечно, Александр Георгиевич, бывал и не раз. Мы же помогали их в своё время строить, вместе с тороповскими. Ежели приглядеться, то видна в лесу напротив через речку большая поляна молодых деревьев. Когда бараки эти ставили, то очень спешили. Этот молодняк поднялся заместо того, что мы вырубили на стройку. А не растащили эти бараки после того, как военные ушли, только потому, что у нас помнят, как за Малоярославец наши с французами два дня бились. Эти же полки там и стояли потом лагерем.

— Тогда поедешь со мной, покажешь все.

Сидор молча собрался, и мы поехали смотреть старый военный лагерь.

Бараки были построены на совесть, ветер в них не гулял, крыши были не текли и почти везде были целы стекла.

В каждом бараке было по две печи. Это было очень удивительно, сложить печь дело не простое, а тут целых две.

Но остатки военного имущества в бараках объясняли многое, в том числе и причину строительства целых двух печек фактически посреди зимы.

Вероятно бараки использовались в основном под госпитальные цели. Сражение под Малоярославцем было очень ожесточенным, и обе стороны понесли большие потери. На дворе уже была почти зима и развести по окрестным губерниям, не пострадавшим от нашествия Наполеона, даже своих раненых, была задача нетривиальная, надо было ведь добивать врага, вот поэтому и спешили поставить эти бараки.

— Сидор, а как думаешь в этих бараках зимовать можно будет если их отремонтировать? — спросил я старосту, хотя своим строительным глазом уже видел что это вполне возможно, если конечно печи будут справляться со своими задачами.

— А чего же тут думать, конечно можно. Строили бараки мы на совесть, хоть и из сырого леса, знали ведь для кого. Тут не одни супостаты ведь были. Печники со всей округи собрались. Кирпичи по одной штуки отовсюду несли. Как потеплело все поправили: и бараки покосившиеся и печи, где потрескались. Войска тут потом понемногу еще две зимы стояли.

С нами было трое мужиков, которые быстро осмотрели одну из печей и тут же затопили её. Небольшая поленица дров лежала рядом и как бы ждала нас.

Печь немного подымила, как бы возмущаясь, что нарушили её многолетний сон. Но быстро одумалась и весело затрещала горящими дровами.

— Смотрите, барин, — довольно сказал один из мужиков, — сколько лет не топили, а как умница за дело взялась, любо-дорого смотреть. Вот мой дед порадуется, когда ему расскажу.

— А чему твой дед радоваться будет? — с интересом спросил я.

— Так эту же печь он сложил. Вон, — мужик ткнул в в один из кирпичей, — его клеймо на кирпиче видать. Он всегда на это место свой особый кирпич кладет. Знак, что его рук дело.

— Дед у Егора кирпичник знатный, что правда, то правда, — подтвердил слова мужика Сидор. — А я ведь, Егор не знал, что твой дед здесь был. Он же в ополчении был.

— Так в ополчение дядя Сидор он потом пошел, как раз после этой печки видать. До Парижа, барин, мой дед дошел, — с гордостью сказал Егор. — Нашими ополченцами несколько полков пополнили, вот они и посмотрели всю Европу.

Рассказ мужика Егора меня удивил и я еще раз подумал, какой же баран был император Александр Первый. Как можно было свой народ не отблагодарить за такую Победу?

Манифест он издал, да этим манифестом ему бы в рожу надо было дать.

— Вот что Сидор. Собери народ да приведите в порядок бараки. Все здесь уберите, чтобы чистота была. Проверь каждую печку. Да сделай все это побыстрее.

Конечно окончательное решение будут принимать сами сербы. Люди они свободные, хотя и находятся в ужасной ситуации.

Ну а мне надо решить вопрос в губернской канцелярии: можно ли занимать этот забытый военный лагерь.

Но на первом месте стоит проблема Ксюши. Анна не знает как ей поступить. Она не хочет оставлять дочь нигде одну и в тоже время хочет быть везде со мной.

И она делает просто гениальный ход! — спрашивает совета у ребенка, которому через три дня после Рождества исполнится четыре года.

И Ксюша, «не смотрите на меня, что я маленькая», даёт маме мудрый совет. Она взрослая и понимает, что мама должна спать с папой, а не с ней. Но рядом со спальней родителей пусть будет её спальня. И во всякие разъезды мы должны брать ей с собой.

У меня слов не нашлось, я только развел руками и согласился. Ну как тут было не соглашаться, когда тебя папой назвали.

Так что теперь Ксюша какое-то время всегда будет с нами во время всех наших разъездов. А потом видно будет.

Утрясти вопрос со старым военным лагерем труда, естественно, не составило. За его содержание в исправном состоянии губерния деньги от военного министерства, конечно, получала, но нерегулярно и просто смешные. А ту помещик приезжает и говорит, что он этот