Барон фон дер Зайцев - Андрей Готлибович Шопперт
— Эй, хер, меня-то забыли! Подсадите меня на Пегаску!
А эти⁈ Собрата по оружию бросили. Собутыльника. А как же русские своих не бросают. Не русский? Не, ну не до такой же степени. Блондин. Высокий. Чем не русский? Прусский?
— Ты чей будешь, холоп? — подошёл к нему Иоганн, — это на русском, а по-немецки спросил:
— К лекарю надо? Знаешь, где здесь есть? Не в Риге, здесь в пригороде?
— У-у-у, — не очень информативно ответил ему покалеченный.
— Понятно. Святой отец, его к лекарю надо, вы тут парень свой, не знаете, где здесь найти знахаря какого или знахарку?
— Иоганн, бес в тебя вернулся. Что ты натворил? Это ужасно. Что теперь будет? Это ужасно! Прости меня, Дева Мария! Раненый? На постоялом дворе есть пристрой. Вон он. Там живёт лекарь. Давайте отнесём его туда. Что ты наделал, Иоганн⁈ Что наделал⁈
Петерс и Георг подхватили кутилье под мышки и поволокли в сторону пристроя этого. Оттуда уже вышел эскулап. На нём не было белого халата с красным крестом на груди. Белого чепчика тоже. Вообще не было халата и чепчика, мужчина был по пояс голым, правда обилие шерсти делало это почти незаметным. В рыжий свитер крупной вязки одет.
Нога болезного при транспортировке елозила по бренной земле. Бренная была вся в кучах конского навоза и камнях. Транспортёры сами-то обходили или перешагивали препятствие, а ноги транспо… ранта, то через кучу перемахивали, то через камни и бились после подлёта о землю. Кутилье при этом голосил.
Лекарь в святая святых в доспехах воина к себе не пустил.
— Снимите всё железо. Мне ногу осмотреть надо.
— Так может только с ноги…
— Снимите, — сделал вид, что сейчас разгневается, шерстяной. Брови брежневские свёл и усы будёновские встопоршил.
Пришлось санитарам освобождать поломанного от доспехов под крики и завывание бедолаги. Вообще, он Иоганну не нравился, хоть и блондин. Боль нужно переносить молча настоящему вою, можно только порычать, да зубами ещё скрежетать. Ну, если глисты.
— Хозяин уехал, кто платить будет? — наблюдая за извлечением рака из панциря, поинтересовался ученик Гиппократа.
— Я переговорю с бароном…
— Святой отец, не хочу вас обидеть, но не больно тот барон вас слушался пять минут назад.
— А вы доспехами возьмите, — влез Иоганн.
Кутилье заорал. Может из-за того, что в это время снимали наколенник (Poleyn) с больной ноги неумелые санитары, а может потому, что доспех ему дорого обошёлся и это всё, что у него есть. Жалко. До слёз. До крика.
Событие сорок восьмое
Не, шрамы они, конечно, настоящего мужчину украшают. Всем известно. Интересно, а почему тогда ли… физи… хар… рож… «фейсомобтейбл» Киселя мужественно не смотрелась (Смотрелось). Смотрелось это как у бомжа подзаборного, подравшегося с двумя такими же за три пустых банки из-под пива и краюхи заплесневелого хлеба. Под обоими глаза… зенками дамского заступника и Speichelleckerа (подлизы) были фингалы сине-красные. Нос распух. Губы распухли. Ботексом накачали. И при попытке открыть рот видно, что двух передних зубов теперь как бы не хватает на верхней челюсти. Если Иван Фёдорович не путает, то восьмого и девятого.
— Хм, преподобный Мартин, вы уверены, что Юргену фон Кессельхуту можно доверить стать опекуном юного барона? — архиепископ чуть сощурил глаза, видимо со зрением уже проблемы, в пяти метрах плоховасто видит.
Их приняли в покоях архиепископа в пристрое к Домскому собору. В домашней так сказать обстановке.
— Ваше Высокопреосвященство, Юрген вступился за мою честь, — не, так-то фрайфрау Мария женщина не забитая и вполне решительная.
— Это похвально. И чем это вас так, хер защитник? Навершием меча, получили? — Иоганн, по еле заметной улыбке на толстой физии хозяина Риги и её окрестностей, понял, что о драке ему поведали (доложили) и это он так издевается над Киселём.
— Навершием, — пробубнил Юрген. Ну с такими губами, наверное, только и мог бубнить, да с таким носом.
— Прискорбно. Навершием. Но защищать даму — это похвально. А скажи, хер Кессельхут, а есть ли у тебя на что содержать воинов, чтобы охранять замок и баронство в такие сложные времена? Война идёт.
— Кхм, мой отец…
— Понятно, — перебил Киселя архиепископ Риги Иоганн V Валленроде, — Преподобный Мартин, а нет другого кандидата?
А ведь недобрый взгляд у архиепископа. Что не так? Иоганн нос почесал. Ситуация после драки лучше не стала. Оба кандидата плохи для попаданца. Но этому толстяку чего надо? Чего добивается? Хочет доходы с дорфов в карман себе положить. А пусть. Всякое мыло и янтарь отдельно пойдут. Сколько там прибыли тот горох или рожь приносят? Копейки. А, Семён Семёныч, пфенниги. Иоганн решил вмешаться. Ничем, по его мнению, толстый грабитель не лучше худого.
— Ваше Высокопреосвященство. Мы узнали про вашу болезнь. И травница наша решила послать со мной мази чудодейственные от болей в коленях. Вот в этой баночке при болях мазать надо, она сразу почти боль снимает, а в этой для профи… для предотвращения боли. Помажете, начиная с сегодняшнего дня пару недель, и следующего приступа не будет. А вот в этом пакетике чай. Это такое средство, его заваривают и пьют на ночь. И ночь спите как у Христа за пазухой.
— Удивительные вещи ты юный барон говоришь? — на самом деле удивился толстяк, видно было, как брови его домиком встали.
— А ещё наша травница сказала, что болезнь ваша от обильного питания мясом. Вам нужно меньше есть мяса и больше овощей, капусты, моркови. Осенью и летом побольше ягод. И нужно вам вообще поменьше есть. Это болезнь богатых людей. Они, в отличие от бедных, много едят. Нет, это не господь их наказывает. Это организм не может переварить всей пищи и откладывает кристаллы в суставы, а малейший холод или длительная нагрузка, или ушиб, и сустав воспаляется. Я не много понял из объяснений травницы, Ваше Высокопреосвященство,
