Барон фон дер Зайцев - Андрей Готлибович Шопперт
— А медь куётся?
— Вестимо.
— Шток отковать, а потом зашлифовать, чтобы блестел можно.
— Помощник нужен.
— Найдём пацана.
Купили пока на пробу два слитка меди. Каждый килограмм на десять.
Вот теперь можно проверить пословицу: «Хочешь сей, а хочешь куй, Все равно получишь…». Бондаря Георг обещал переманить из предместий Риги. Если дом построить, и работой постоянной обеспечить прибыльной, то много кто согласится. В городе огромная конкуренция и гильдии, там не просто себе на жизнь заработать. А в Кеммерне до бондаря никакая гильдия не доберётся.
— Увидят в Риге, что наши рукомойники покупают и подделывать начнут, — усомнился в рентабельности такого хода Иоганн.
— Не сразу. А потом ведь можно и в рожу дать. Наймём лихих людишек, сломают они пару пальцев хитрецам, что подделывать будут наши изделия, и бросят они это. Тяжело со сломанными пальцами рукомойники делать.
— Хорошо. Купим медь и ищи бондаря.
Вот, медь уже трясётся вместе с ним в телеге.
Событие пятидесятое
Неожиданно Кисель решил заняться воспитанием Иоганна. То ли вразумление от архиепископа подействовало, то ли решил усыпить бдительность пацана, а заодно и всех обитателей замка.
— С завтрашнего дня начнём тренироваться на мечах. Я дал плотнику команду изготовить два деревянных меча, — сообщил он Иоганну на второй день после возвращения из Риги. В этот же день и арбалетчики с сержантом в замок прибыли. Насколько помнил Иоганн, архиепископ лучников обещал. Что лучше лучник или арбалетчик?
Из-за этого пополнения пришлось весь замок перестраивать. До этого ведь как было. Прямо, можно сказать, за воротами замка начиналось Русское село, где в своих домах жили послужильцы боярина Зайца. Переименовавшись в кутилье и барона ни вои, ни их местоположение не изменились. В замок они приезжали на службу. Есть дневная смена, есть ночная. Менялись. А вот теперь целая куча народа стала жить в самом замке. Сначала Мартин фон Бок занял кровать Гришки. Потом Кисель захватил на третьем этаже оружейную, куда ему кровать притащили в разобранном состоянии, и там уже собрали. В кабинет и спальню отца пока Юрген не лез. Не дурак, не стал обитателей замка против себя настраивать. Потом появился тюфянчей Самсон. Ну, он без ног и на верхних этажах замка на плацкарт рассчитывать не может. Его определили на первом этаже, наверное, это помещение гридницкой назвать можно. Поставили ему туда кровать. Туда же теперь поселился и Петерс — слуга Юргена фон Кессельхута. И туда же после реабилитации у Матильды заехал дружбан Георга Теодор, ну тот, который шизофреник. Невысокий сиво-рыжий мужик болтушкой после лечения не стал. Как общался кивками и кручением головы, так и продолжил в этом же стиле. Но ведёт себя вроде адекватно, мимо рта ложку не проносит и под себя не ходит. Он как раз хороший лучник, как говорит за него Георг. Но и алебардщик неплохой. Правда, ни алебарды, ни лука у него нет. Ну, алебарду и дагу длинную, сантиметров за шестьдесят, ему подобрали в оружейной, ну и меч ему Иоганн выдал. Не его оружие, зато с головы до ног им увешан. Лук придётся в Риге в следующий раз покупать.
И вот теперь прибыло сразу четверо воев. Гридницкая не маленькая, но семь человек для неё многовато. Пришлось сержанта селить на место погибшего брата Александра. Но только в первую же ночь оказалось, что храпит сержант Ганс Шольц так, что стёкла повылетали в гридницкой. Ну, повылетали бы, если бы они там были. Мухи с испуга точно все повылетали.
Иоганн тут же дал команду сколотить себе нары в кабинете отца. Бежать надо от такого храпуна, пока и сам шизофреником не стал. В спальню отца тоже не полез. Пусть хоть сорок дней пройдёт. Теперь на третьем этаже все комнаты, кроме спальни отца заняты.
Выяснилось, что Ганс, окромя того, как храпеть умеет просто мастерски, ещё и мечом с таким же мастерством обращается. С этого дня они вдвоём будут издеваться над двенадцатилетним пацаном.
День у барончика теперь насыщенный получался. Утром тренировка с Киселём. Потом пробежка до Кеммерна и там часовое занятие с преподобным Мартином. Жемайтский даётся Иоганну тяжело. Наверное, всё дело в отсутствии практики. Ну, или язык дурацкий. Потом снова пробежка до дома и занятие с сержантом Гансом на мечах. Затем обед и сон, как русскому человеку в это время и положено. А вот потом зубодробительные два часа с монахом расстригой. Греческий и латынь, они не сильно лучше жемайтского. Правда, здесь практики побольше. Сам Мартин фон Бок и знающая латынь неизвестно откуда датчанка говорят с ним только на этом языке. С греческим похуже, но расстрига привёз с собой «Корпус» Гиппократа на древнегреческом и практиковаться в чтение есть на чём. А на латыни у Мартина тоже есть книга, и это не библия, это почти антибиблия. Привёз с собой фон Бок не много ни мало, а «Декамерон» — Джованни Боккаччо. Собрание новелл. Обе книги, понятно, рукописные и огромные. Зато беря в руки чувствуешь, что это ТРУД.
И ведь это далеко не конец дня. Потом они с Гердой вдвоём на плоту пересекают реку Аа и собирают дзинтарсы. И опять не всё. Потом он учит математике фон Бока. Придумал Иоганн как залегендировать свои знания. А это боярин Заяц ему всё это рассказал и научил, как и двух остальных братьев. Был у него в Суздале индийский йог, который учил детей боярина старших и самого боярина индийским цифрам и всяким счётным премудростям, таблице умножения, правилам сокращённого умножения. Процентам даже.
Если кто-то думает, что, пройдя всё это в школе, к шестидесяти или семидесяти годам он раз и всё вспомнит, как только понадобится, то это оптимист до мозга костей. Приходилось, перед тем как рассказывать правила умножения двухзначных чисел с единицей первой написать несколько примеров и понять, где что складывается и где умножается. То же самое с правилом умножения чисел, заканчивающихся на пять. И ведь в школе у них учительница фанатка умножения в уме заставляла их всё это вызубрить и опросы проводила на каждом уроке, не давая забыть. Но сколько лет прошло? Много прошло. Почти забылось.
И это не конец дня. Перед сном опять тренировка на деревянных мечах с Киселём. Умывание и только потом баиньки.
