Казачонок 1860. Том 1 - Петр Алмазный

Афанасьев перевел взгляд с меня на атамана.

— Да, Андрей Павлович, Григорий мне рассказал.

— А почему тогда я узнаю об этом через третьих лиц, Гаврила Трофимыч⁉

— Навалилось дел, руки еще до этого ключа не дошли. Да и неизвестно, открывает он что-то или нет. Ну и замок к нему еще найти нужно.

Я достал ключ из кармана, на самом деле — из сундука, и положил перед штабс-капитаном.

На миг стало жалко с ним расставаться — все-таки единственная ниточка к тайнику Кострова. Но я сразу отогнал эту глупость.

Афанасьев сначала посмотрел на меня, будто прикидывая, не утаил ли я чего еще, потом только поднял ключ, повертел в пальцах.

— Любопытный, — пробормотал он. — Явно не от дверного замка. Скорей, от сундука или от шкатулки какой.

Он перевел взгляд на атамана:

— Теперь надо выяснить, что Костров прятал. И где этот его тайник находится.

— Андрей Павлович, разрешите вопрос? — вмешался я.

— Спрашивай, — кивнул он.

— Если этот ключ и правда от тайника, я хотел бы участвовать в поисках, — я поймал его взгляд и не отвел глаз. — В какой-то мере все из-за меня закрутилось, хоть я до сих пор и не понял, из-за чего именно.

Атаман чуть усмехнулся:

— Надо оно тебе, Гриша? Сидел бы лечился, вон, только на ноги встал, а уже лезешь в каждую дыру!

— Поздно уже, Гаврила Трофимыч! — пожал я плечами. — Уже и так по самые уши в эту историю влез, теперь отмахнуться не выйдет!

— Не без того, Гриша! — Он повернул голову к Афанасьеву, — а парень этот у меня толковый, боевитый, да и голова работает, дай Бог каждому!

Офицер повертел ключ еще немного, затем кивнул:

— Ладно. Возражать не буду. Сам напросился — потом не жалуйся.

Атаман кивнул, давая свое согласие.

— Вот и славно, — сказал Афанасьев. — Начнем с лавки, где Костров проводил большую часть времени. Если тайник, где и сделал, сперва там глядеть надо.

Послышались шаги. Повернулся — на веранде показалась Алена с большим подносом. Щеки порозовели, платок сбился набок. Видно, что торопилась.

— Я тут… — она смутилась, но быстро взяла себя в руки. — Отобедайте? А то остынет все.

От кастрюли тянуло щами, на подносе стояла миска с картошкой, рядом — чугунок с кашей и тарелка с жареной рыбой. Живот предательски заурчал. Алена поставила поднос на стол, метнулась в дом и вернулась с хлебом и квасом.

Мы заработали ложками. А мысли все равно то и дело возвращались к ключу, лежащему возле тарелки Афанасьева.

— Щи у вас отменные, — откинулся он чуть назад, вытирая губы.

— Спасибо, Алена у нас мастерица, — ответил я.

Доели. Атаман залпом допил квас, встал, поправляя пояс.

— Ну что, — сказал он, — пора и за дело.

— Согласен, — поднялся Афанасьев. Он убрал ключ во внутренний карман мундира, аккуратно застегнул пуговицу. — Григорий, одевайся, с нами пойдешь.

— Так точно, — ответил я.

Забежал в хату, быстро облачаясь. Дед только кивнул с лавки, внимательно глядя на меня.

Во дворе уже ждали кони. У ворот стояли двое казаков, сопровождавшие Афанасьева. Один держал под уздцы коня атамана, второй — рыжего мерина для офицера.

— До лавки рукой подать, — бросил я. — пешком пройдусь.

— Как знаешь, Григорий, — спокойно ответил Афанасьев, усаживаясь в седло.

Я, не дожидаясь, пока высокое начальство выедет, спокойным шагом направился в сторону лавки. Народ, как водится, сразу начал выглядывать из-за плетней. Где-то хлопнула калитка, несколько мальчишек босиком припустили вслед.

Ставни в лавке Кострова были заперты. Возле крыльца скучал казак, которого, видимо, атаман выставил на охрану. Увидев нас, он подтянулся.

— Здравия желаю! — гаркнул он.

— Здравствуй, Сенька, — кивнул атаман. — Чисто тут?

— Чисто, Гаврила Трофимыч, никого внутрь не пускали.

— Молодец, — похвалил Афанасьев. Спрыгнул с коня, кинул поводья одному из казаков и, подойдя к двери, взялся за ручку.

Я стоял чуть в стороне, разглядывая лавку.

— Ну, пошли, что ли! Кивнул Андрей Павлович мне и Строеву.

Изнутри пахнуло — сухими травами, мукой, старым деревом и чем-то еще, кислым, застоявшимся.

— Ну что, казачонок, — сказал атаман, бросив на меня короткий взгляд. — Давай искать!

Я шагнул следом за ними в полутьму. Где-то здесь, среди прилавков, мешков и полок, возможно, и находится тот самый тайник, который стал причиной гибели Кострова, да и ко мне, видать, имеет прямое отношение.

Мы разошлись по лавке.

Атаман загремел крышками бочонков, заглядывая внутрь. Афанасьев остановился у полок, осторожно перебирая свертки и банки. Я пошел к прилавку. Сначала все выглядело просто. Под прилавком — мешки с мукой, крупой, несколько ящиков с солью. В углу — бочки с квасом, висят связки вяленой рыбы.

— И чего же Кострову не жилось спокойно? — проворчал атаман, приподнимая крышку чугунка. — Вон хозяйство какое справное.

— А вот это нам и надо выяснить, — откликнулся Андрей Павлович.

Он чуть шевельнул плечом, заглядывая в узкий шкафчик у двери. Пальцы быстро прошлись по бумагам, он вытащил пару тетрадей, пролистал:

— Учет вел, все грамотно расписано, — хмыкнул тот.

Сам прикидывал: куда бы спрятал, если бы понимал, что с обыском могут прийти, и при этом нужно, чтобы тайник был под рукой.

В печь? Глупость. Под пол? Долго, шумно, да и доски свежие, я уже заметил.

Значит, где-то ближе, под рукой. Я обошел прилавок сзади и прислонился ногой к его краю. Он был широкий, добротный, локтя полтора, не меньше. Постарался по выдвижным ящикам измерить внутреннее пространство. И оказалось, что с прилавком что-то не так. Неглубокие ящички, пара узких ниш, заставленных товаром в деревянных коробах.

Что-то тут не сходилось. Я провел ладонью по краю доски, потом отступил на шаг и посмотрел сбоку. Снаружи прилавок казался толще, чем позволяли эти ящики.

— Ну что, казачонок, не приметил ничего? — спросил Афанасьев.

— Андрей Павлович, сюда гляньте, — я присел на корточки, заглянул вниз.

Пол под прилавком был исцарапан — полосы дугой, словно что-то тяжелое раз за разом открывалось и цепляло доски краем.

Офицер подошел, наклонился.

Атаман подтянулся следом, сдвинув брови.

— Вон, видите? — я ткнул пальцем… Такой след только дверца оставить может.

Афанасьев сцепил пальцы на колене, осматривая низ прилавка внимательнее.

Потом покосился на меня:

— Да ты, Григорий, аки сыщик какой! Как открыть-то?

Я ладонью пошарил по доскам снизу. Дерево было гладким, но под самой кромкой я нащупал тонкий выступ.

Потянул — не поддался. Только где-то внутри что-то глухо цокнуло.

— Нашел, — тихо сказал я. — Тут, под самым краем.

Афанасьев уже протянул руку:

— Отойдите, Андрей Павлович, я сам попробую, — автоматически перехватил его за рукав.

— Стойте! — выдохнул я. — Не дергайте так!

Он