Помещик 3 - Михаил Шерр

На окончательном построении добровольцев, идущих в поход, Милош назвал всех казаками, и это сразу прижилось. В частности, обращение «господин казак».

Едем молча и сосредоточенно, общее волнение чувствуется чуть ли не физически. Движение таким составом не отрабатывалось, и общие чувства вполне естественны и понятны.

Перед самой Калугой мы сворачиваем влево и объезжаем ее вдоль старого рва, когда-то ограничивающего город. Частично его уже нет, и во многих местах губернский центр уже вышел за его пределы.

Но дорога вдоль него еще есть, и по ней мы успешно достигли Оки и уже открывшейся в этом году паромной переправы. Пасха в этом году ранняя, и все началось рано: весна, и соответственно ледоход, начало речной навигации и, конечно, начало полевых работ.

К переправе мы подъехали в очень ранний час, и на ней никого нет, но паромщики на месте и не дремали и ожидали нас.

У Виктора Николаевича было четверо сопровождающих, двое из которых остались с нами. Они ехали в нашей колонне: один впереди, а другой в замыкающей паре. Дяденьки в годах, лет сорока, очень сурового вида, на вид очень здоровые, выносливые и неутомимые.

Сколько они не спали до прибытия к нам, я не знаю, но у нас они не сомкнули глаз, помогая со сборами, и сейчас едут как ни в чем не бывало. Тот, что впереди, рядом с нами — Ефим, сзади — Ефрем.

Увидев Ефима, паромщики засуетились, и пока мы спешиваемся и снимаем имущество с седел, они готовились к переправе.

Как было условлено, казаки, соблюдая порядок, заходят на паромы, их два, и мы тут же отчаливаем.

Мужики без разговоров перехватили у нас лошадей, подхватили поводья, перекинув их на рожок передней луки, и согнали в табун. И тут же, не мешкая, отправились в обратную дорогу.

Переправа проходит быстро и организованно. Нас ждет необходимое количество уже оседланных лошадей. Перед самой Калугой был выставлен караул, который галопом помчался на переправу с известием, что мы подъезжаем, и ожидающие нас тут же начали седлать лошадей.

Почти час уходит на снаряжение седел и проверку всех и всего. Седла больше не будут меняться, а только перекладываться с лошади на лошадь, поэтому они проверяются и снаряжаются особенно тщательно. Затем — небольшой походный завтрак с заранее приготовленным для нас горячим чаем. Те, кто расторопнее, успевают еще и немного вздремнуть.

Как только мы закончили переправу и стало понятно, сколько нас, двое конных на четырех лошадях галопом ушли вперед, к следующему привалу и остановке и смене лошадей.

Милошу удается отдохнуть всего минут десять. И в точно намеченное им время он подал команду:

— Подъем, господа казаки! Повзводно, стройся! Взводным проверить личный состав и доложить о готовности к маршу!

Еще одна проверка длится десять минут. Взводные поочередно докладывают о полном наличии личного состава и готовности к маршу.

— Господа, казаки, — Милош делает паузу, набирая воздух в легкие, — По коням! — команда звучит очень раскатисто и повелительно. — Повзводно, — пауза, — колонной по двое, — пауза, — марш-марш!

Всё, мы в Заокье, и мне кажется, что назад дороги нет, только вперед.

Почти сразу же почувствовалась разница в лошадях и седлах. Лошади резвее и выносливее, а седла очень удобные, и в них проще сидеть. В какой-то момент я даже задремал, но не вывалился, а как-то повис в седле.

Мы сами — свежие как огурчики; за первые сутки прошли рекордные сто верст, и очередную остановку сделали в Одоеве. Идем мы преимущественно рысью, лишь иногда переходя на шаг, чтобы дать отдохнуть лошадям. Несколько раз были короткие остановки, чтобы дать отдых в первую очередь лошадям.

В Одоеве остановка на четыре с половиной часа: ровно три — на отдых, час — на еду и подготовку к следующему маршу.

Нас встречают, провожают, расседлывают, а потом помогают седлать. Готова очень хорошая горячая еда из нескольких блюд на выбор. У меня с непривычки гудит все тело, и я с наслаждением просто падаю на приготовленную мне постель. Для меня и офицеров приготовлены более удобные и комфортабельные постели. И это, на мой взгляд, совершенно правильно, ведь будут еще и остановки, где нам, возможно, и не удастся отдохнуть.

Ефрем с Ефимом контролируют абсолютно всё, без всякого стеснения дублируя офицеров. Те к этому относятся совершенно спокойно, просто принимая это как должное.

Особо они проконтролировали, какие постели нам приготовили. И когда я лег, то тут же оценил эту заботу. Тело просто гудело от непривычной нагрузки, но ласковое ложе обняло меня, и сон пришел мгновенно.

Строго в запланированное время, которое обозначено на схеме отставного подполковника, мы покидаем гостеприимный Одоев.

У Виктора Николаевича марш расписан буквально по минутам. Мы можем выехать или приехать раньше указанного времени, но никак не позже. Задача ведь стоит далеко не тривиальная — поспеть строго к указанной дате. Опоздание в буквальном смысле смерти подобно. Поэтому так подробно и строго расписан график нашего движения.

Три часа отдыха маловато, и некоторая усталость во всем теле чувствуется. Милош неожиданно для меня приказывает, где позволяет дорога, двигаться в плотном строю, в колонне по три, без разделения на взводы.

Я не совсем понимаю цель этого приказа, но через какое-то время меня начинает клонить ко сну. Мое место — в середине нашей шеренги, и тут приходит понимание мудрости Милоша. Тот, кто едет в середине, может смело, не опасаясь падения с седла, дремать в движении. Товарищи с двух сторон тебя гарантировано страхуют.

Большую часть марша до Артемьево, следующего нашего привала, я ехал в середине шеренги и часто дремал в седле, особенно когда мы шли не рысью, а шагом. Офицеры тоже отдыхали таким образом, но значительно меньше.

До Артемьево, обычной сельской почтовой станции, порядка восьмидесяти верст. Дорога туда идет через Крапивну, небольшой уездный город Тульской губернии, затем через села. От Крапивны это просто проселок, и как хорошо, что земля еще не высохла после зимы. Иначе мы бы задыхались от пыли, поднятой самими же.

Что такое это Артемьево, я не разглядел: ночью приехали и ночью же уехали, а дальше замелькали остальные остановки, названия некоторых я даже и не запоминал.

Пятые сутки нашего марша завершились в губернском Воронеже. Не в самом, правда, а в каком-то дворянском имении на живописном берегу реки.

На этот раз на отдых у нас двенадцать часов — мы ехали с опережением графика Виктора Николаевича. Вся