Леонид. Время выбора - Виктор Коллингвуд
Городишко оказался небольшим, но довольно живописным. На перроне небольшого, чисто выметенного вокзала нас уже ждали. И не просто клерк с табличкой, а машина, которая заставила Виталия Грачева восхищенно присвистнуть.
Прямо к ступеням вагона был подан роскошный, темно-вишневый седан. Он разительно отличался от угловатых «коробок», которыми были забиты улицы Чикаго. Длинный, приземистый, с каплевидными крыльями и закрытыми задними арками, он казался сгустком скорости, застывшим в металле. Шофер в форменной фуражке, увидев нас, тут же подхватил чемоданы и распахнул тяжелую дверь, приглашая в прохладный салон, пахнущий дорогой кожей.
— Мистер Хоффман прислал за вами автомобиль фирмы, сэры, — с уважением сообщил он.
— Прекрасно. Обязательно выражу ему свою искреннюю благодарность, — сообщил я, залезая в салон.
Вскоре мы уже были на заводе. Тут нас встречали как спасителей. Информация о возможном крупном советском заказе, просочившаяся после разговора Грачева с управляющими, видимо, уже облетела всю отчаянно борющуюся за выживание компанию.
Нас приняли на высшем уровне — переговоры вели лично два человека, на чьих плечах держались остатки империи Студебеккер. Первый, вице-президент Пол Хоффман, отвечавший за продажи, напоминал натянутую до звона струну. Поджарый, с хищным профилем и быстрой, «стреляющей» улыбкой, он излучал нервную энергию игрока, поставившего на зеро последнюю фишку. Казалось, он готов продать снег эскимосам, лишь бы спасти компанию. Второй, Гарольд Вэнс, руководивший производством, был его полной противоположностью — тяжеловесный, вырубленный из мореного дуба молчун. Он смотрел на нас исподлобья, оценивающе и хмуро, словно видел перед собой не людей, а сложную деталь, которую предстояло обработать на станке. Сразу же стало понятно — переговоры не будут легкими. Это не лощеные джентльмены с Уолл-стрит, а жесткие, прагматичные промышленники, прошедшие огонь, воду и Великую Депрессию.
Сначала — обязательная экскурсия по заводу. И снова, как и на заводе Огайо Крэнкшат, нас поразила чистота, порядок и высочайшая культура производства. Мы прошли по цехам, где собирали их знаменитые легковые автомобили — элегантные «Диктаторы» и роскошные «Президенты». Грачев, фанатик своего дела, не отрываясь смотрел на работу штамповочных прессов и организацию сборочной линии, бормоча себе под нос: «Смотри, как у них кузовные панели на кондукторах сходятся… Ни щелочки!»
Затем нас повели в то, что здесь называют «шоу-рум». Перед нами предстал весь модельный ряд: от легких полутонных пикапов до мощных трехосных грузовиков.
— Вот, джентльмены, наша коммерческая линейка, — с гордостью начал Хоффман. — Надежные машины, проверенные дорогами сорока восьми штатов.
— Впечатляющие машины, мистер Хоффман, — начал я. — Но для наших условий они, боюсь, не подходят. Советскому Союзу для освоения Сибири нужны не просто грузовики. Нам нужны вездеходы. Мы готовы разместить у вас крупный заказ, который, я уверен, поможет вам решить ваши временные финансовые трудности. Но нам нужна особая машина.
Мы с Грачевым выложили на стол наши предварительные требования: трехосный грузовик грузоподъемностью до десяти тонн. И главное — с колесной формулой 6×6, все мосты ведущие.
Вэнс, производственник, скептически покачал головой.
— Десять тонн… полный привод… Боюсь, мистер Брежнев, у нас нет ничего подобного в серийном производстве! Это потребует серьезной конструкторской работы. Разработка нового переднего моста, раздаточной коробки… Должен предупредить, все это — дорого и долго.
— Мы готовы полностью оплатить все расходы на НИОКР, — отрезал я. — Скажем, сто тысяч долларов сверх стоимости основной партии.
Хоффман и Вэнс переглянулись. Сумма была более чем щедрой.
— И еще одно, — добавил я. — Вся конструкторская документация на новую машину должна быть подготовлена сразу в метрической системе. Мы не можем переводить дюймы в миллиметры на наших заводах, это ведет к ошибкам и браку.
Американцы снова переглянулись, на этот раз с откровенным изумлением. Требование было странным, но технически выполнимым. Они не знали, что я просто страховал себя от будущих обвинений во «вредительстве». Ведь я прекрасно помнил, что «косяк» с дюймовыми размерами чертежей стоил нескольких лет отсидки авиаконструктору Туполеву. А ведь Андрей Николаевич был далеко не последний человек в ГУАП!
Переговоры длились несколько часов. Мы обсуждали детали, сроки, стоимость партии. И тут, в одной из пауз, Пол Хоффман, после короткого совещания с Вэнсом, сделал неожиданное контрпредложение.
— Мистер Брежнев, — сказал он, глядя на меня своим прямым, деловым взглядом. — Мы видим серьезность ваших намерений. И мы хотим быть с вами предельно откровенны. Наша компания сейчас в тяжелом положении. Нам нужны не просто заказы, нам нужны крупные инвестиции. Может быть, вместо того чтобы финансировать разработку одной машины, Советский Союз рассмотрит возможность купить все наше грузовое подразделение целиком?
Я замер, пытаясь скрыть удивление.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил я.
— Я имею в виду все, — продолжил Хоффман. — Конструкторское бюро, все патенты, производственные линии, всю технологическую оснастку. Мы поможем вам все демонтировать и перевезти в Россию. Вы получите готовый, работающий бизнес. Мы, в свою очередь, сможем сосредоточиться на спасении нашего основного, легкового, производства.
— И какова цена? — спросил я, чувствуя, как учащается пульс.
— Полтора миллиона долларов, — просто ответил Хоффман. — За все.
Я посмотрел на Грачева. Его глаза горели. Готовый американский автозавод! Целиком! С технологиями, станками, инженерами. Это была не просто сделка. Это был шанс перепрыгнуть через десятилетие. Я чувствовал себя игроком, который поставил на одну фишку, а ему вдруг предложили купить все казино. Нужно было немедленно связываться с Микояном. Ну и конечно, эта сумма была уже далеко не «мелочью». Сейчас я чувствовал себя игроком в покер, который ждал мелкой взятки, а ему вдруг предложили сорвать банк. Главное сейчас было не показать своей бешеной заинтересованности.
— Полтора миллиона долларов, джентльмены, — сказал я медленно, с легким оттенком разочарования в голосе. — Это очень серьезные деньги. Особенно за подразделение, которое, при всем моем уважении, не является лидером на рынке тяжелых грузовиков.
Тут в разговор вступил молчавший до этого Грачев. Это был его звездный час, и мы заранее отрепетировали эту партию.
— Простите, джентльмены, если я вмешаюсь, — начал он на хорошем, техническом английском, которому его спешно обучили перед поездкой. — Просто я помощник мистера Брежнева, изучал ваш рынок. За полтора-два
