ИГОРЬ ВЕЩИЙ. Чертежи для княжества - Алексей Рассказов
Солнце поднялось высоко, и жара в ложбине реки стала невыносимой, густой и влажной. Воздух дрожал над водой. Наконец, ладья плавно причалила к низкому, пологому песчаному берегу, упиравшемуся в темную стену леса. Здесь явно была их знакомая, обустроенная стоянка — на песке виднелись следы старых костровищ, груда камней, сложенных в подобие очага.
— Выгружаться! — крикнул Хергрир, и его голос, низкий и властный, без труда перекрыл шум реки. — Проверим товар, пока солнце высоко. Эйрик, Ульв, сундук с мехами на берег. Осторожно, черт вас побери, это лучшая часть добычи!
Двое варягов, те самые, что связывали Игоря, — рыжий, мускулистый Эйрик и другой, помолчаливее, угрюмый Ульв, — нехотя спрыгнули в прохладную, по колено, воду и направились к тяжелому, массивному сундуку, обитому широкими железными полосами, который стоял в самом центре ладьи, как ее сердцевина.
Игоря оставили сидеть связанным под присмотром третьего варяга, молодого парня с пустыми глазами. Он смотрел, как они возятся. Сундук был огромным, дубовым, на совесть. Двое здоровых, сильных мужчин с видимым трудом оторвали его от днища и, кряхтя и ругаясь, потащили к борту.
— Черт бы побрал этих скряг-словен, — проворчал Эйрик, с силой упираясь плечом в грубые доски. Лицо его побагровело от натуги. — Наложили свинца, что ли, под меха? Чтоб им пусто было!
Они попытались закинуть сундук на плечи, но он был слишком неудобным, громоздким и неподъемным. Тогда они, переглянувшись, решили проще — перевалить его через невысокий борт прямо на песок. Эйрик и Ульв встали по обе стороны, ухватились за массивные железные скобы. Их мышцы напряглись до дрожи, шеи налились кровью.
— Раз-два… взяли!
Они рванули с одновременным рычанием. Сундук с противным скрежетом сдвинулся с места, приподнялся… но в самый последний момент толстый сыромятный ремень, которым его для верности обвязали, с сухим, как выстрел, хлопком лопнул. Сундук с оглушительным, дребезжащим грохотом рухнул обратно на дно ладьи, едва не придавив Ульву ступню. Тот отскочил с диким, яростным ругательством, тряся онемевшей рукой.
— Проклятая шкура! — взревел Эйрик, в ярости пнув неподъемный ящик носком сапога. — Теперь его вдвоем и с места не сдвинешь! Нужно всех звать!
На берегу, привлеченный грохотом, появился Хергрир. Его лицо, обычно бесстрастное, было мрачным, как перед грозой.
— Что за возня, черти болотные? Я сказал — тащите!
— Ремень порвался, Хергрир! — отозвался Ульв, все еще потирая ушибленную руку. — Не подъемный он, сундук-то этот! Нужно вшестером, не меньше, чтобы на берег перевалить!
Хергрир буркнул что-то недовольное сквозь зубы и сделал резкий знал остальным гребцам подойти. Началась общая суета, поднялся гвалт предложений и споров. Игорь наблюдал за этой кутерьмой почти отрешенно. Его мозг, на секунду отвлекаясь от собственного бедственного положения, автоматически анализировал задачу, как когда-то анализировал схемы нефтяных вышек. Простейшая физика. Закон рычага, открытый еще Архимедом. Им не хватало не массы, не мускулов. Им не хватало эффективного, грамотного приложения силы. Грубая сила уперлась в неподъемную массу.
И тут его взгляд, блуждающий по берегу, упал на длинное, прочное, хорошо обтесанное бревно, оставленное кем-то от прошлой стоянки. Оно лежало в паре метров от борта ладьи, почти параллельно ей, будто сама судьба подкидывала ему шанс.
Игорь понимал, что это риск. Привлечь к себе внимание, выдвинуться из серой массы пленника могло обернуться побоями или чем похуже. Но оставаться бесполезным, немым грузом, которым в любой момент могут пожертвовать или выбросить за ненадобностью, было еще опаснее. Ему нужно было доказать свою полезность. Не магическую, не потустороннюю, а самую что ни на есть практическую, осязаемую. Ему нужен был статус. Пусть низкий, но отличный от нуля.
Он кашлянул, сухим, надсадным кашлем, привлекая внимание молодого варяга, охранявшего его. Тот нахмурился, недовольно сдвинув светлые брови.
— Ты чего? Задыхаешься, что ли?
Игорь кивнул сначала в сторону сундука, вокруг которого уже столпились пятеро мужчин, затем — в сторону забытого бревна.
— Я… помочь, — произнес он на ломанной, уродливой смеси славянских корней и тщетно пытаясь вспомнить что-то из обрывков скандинавских слов, услышанных за эти часы. Это был полный, безнадежный новояз, но ключевое слово, похожее на славянское «помощь», он вставил, вложив в него всю остаточную силу.
Стражник смотрел на него с глупым, непонимающим недоумением, будто бык на ворота.
Игорь, все еще со связанными руками, сделал движение головой и плечами, изображая, как бревно подкладывают под сундук. Он не мог показать жестами, но пытался объяснить инерцией всего тела, направлением усилия.
— Опора… — сказал он, снова используя славянский корень, отчаянно надеясь на его понятность. — Там. Подложить. Легче будет. Сила… умнее.
Шум и непонятная возня пленника привлекли внимание Хергрира. Он, так и не решив проблему с сундуком, снова подошел к борту, глядя поверх голов своих людей прямо на Игоря. Его взгляд был тяжелым и вопрошающим.
— Что он там лопочет? Чего ему надо?
— Не пойму, вождь. Про бревно какое-то говорит. Бесполезное. Чушь несет какую-то.
Хергрир посмотрел на лежащее бревно, потом на неподъемный сундук, потом снова на Игоря, впиваясь в него взглядом. В его глазах, под насупленными бровями, мелькнула быстрая, как вспышка, искра живого, неподдельного интереса. Он не был глупым человеком. Он был практиком и воином, привыкшим оценивать ситуацию мгновенно. И он видел, что пленник, этот загадочный человек в нелепых одеждах, не бредит и не просит пощады. Он пытается что-то предложить. Решение.
— Отведите его туда, к этому дереву, — приказал он стражнику, не повышая голоса, но так, что тот немедленно дернулся.
Игоря подняли и подтолкнули к бревну. Связанные руки мешали, но он ногой, медленно, чтобы было понятно, показал на середину бревна, затем на край ладьи прямо под дном сундука.
— Опора… здесь. Сундук… сюда. — Он сделал движение ногой, как будто переваливает тяжесть, имитируя рычаг. — Мало силы… много… тут. — Он ткнул ногой в дальний, свободный конец бревна, лежащий на песке.
Хергрир смотрел, прищурившись, не двигаясь. Он видел, как его сильные, но недалекие воины тщетно пытаются поднять сундук грубой силой.
