Темная лошадка - Владимир Владимирович Голубев
Та идиотская игра, которую затеяли французы по наводнению нашего денежного обращения фальшивками, окончательно избавила меня от моральных терзаний, и Шереметев развернул на Парижской бирже отлаженный за многие годы на английском рынке механизм изъятия капиталов за счёт некоторого искажения поступающей информации. Зачастую све́дения о сражениях, выходах эскадр противника и событиях на территории противоборствующих стран поступали позднее, чем ожидалось, или же были совершенно ошибочными, что влияло на курс государственных и частных ценных бумаг. А после получения уже верных све́дений, их цена опять-таки претерпевала существенные изменения.
Надо ли говорить, что за подобного рода событиями частенько стояли наши люди. Причём важнейшим моим требованием была невозможность связать такие события и денежные потоки не только с нашими агентами, но и вообще хоть с какими-нибудь конфидентами русского двора. Задействовались сложнейшие цепочки передачи информации и выручки от таких операций. Менее половины заработанных на биржах Англии и Франции денег приходило в Россию, зато предприятия наших агентов в Европе процветали и усиливали своё влияние. Благодаря таким предосторожностям никаких, даже чисто теоретических ушей Шереметева в этом деле никто не подозревал.
Такие операции вполне затыка́ли дыры в наших финансах, возникающих от многочисленных кредитных поставок, оттягивая ресурсы уже не только из казны государств, но и из карманов частных лиц.
Неплохой доход приносили каперские операции, особенно в Вест-Индии, а в Ост-Индии хотя торговля почти полностью прекратилась, но зато неплохой заработок начала приносить продажа чая в Англию. Мои купцы в Кантоне, где русская коммерция шла по нарастающей, да и Кяхте тоже, начали активно брать в качестве платы за русские товары эту китайскую травку. Почти вся она уходила в Англию, где правительство вынуждено было отменить эту привилегию Ост-Индской компании.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
— У меня к Вам есть дело, господин! — секретарь Хэшеня как-то даже требовательно потянул Строганова за рукав.
— Что Вам, господин Лю? — Александр отвлёкся от собственных мыслей, и устало посмотрел на незаметно подошедшего китайца. Он не спал свыше двух суток — цинский вельможа, ставший ещё более влиятельным, просто требовал, чтобы русский лично отвечал за каждый груз мехов и расчёты с ним. Просто прогнать секретаря он не мог, хоть и очень хотел — обидеть его означало обидеть и всесильного маньчжура, а это было совершенно недопустимо.
С помощью денег и роскошных товаров Строганов установил довольно плотный контакт с влиятельнейшим сословием евнухов, которые играли при дворе цинского императора важную роль, а также найти выходы ещё на нескольких крупных маньчжурских чиновников. Однако Хэшень стал самым авторитетным человеком империи после императора, и как-то его обидеть было бы слишком рискованно.
К тому же именно Лю обеспечил связь русского посла с Кохонгом — компанией китайских купцов, захвативших весь товарообмен в Гуанчжоу, и именно так русские смогли влезть в морскую чайную торговлю в Европе. Так что, приходилось терпеть этого жулика.
— Господин! Вы стали главным покупателем чая нашей империи! Хорошо ли это для Вас?
— Да, господин Лю, это радует и меня и нашего государя.
— Есть ещё один товар, которым вам будет очень выгодно торговать, господин. Вам нужно им торговать!
— Господин Лю, если Вы про фарфор, то в Запретном городе[4] решили, что это не так важно…
— Нет, я не про фарфор! Людям из Кохонга это не интересно.
— Что же им нужно?
— Я говорю об опиуме! Англичане не привозят к нам опиум, а многие его очень хотят! Вам надо доставлять сюда опиум! — тон китайца стал требовательным, а его глазки просто масляно заблестели.
— Э, братец, да ты никак сам на этом заработать хочешь! — подумал про себя Строганов, но вслух произнёс другое, — Я в любом случае доложу об этом своему государю, но давайте обсудим, сколько и почём Вы хотите получать?
Этим же вечером, Строганов, борясь с сонливостью, составил шифрованное послание Шелехову, который был его компаньоном в подобных делах и передал его своему связному.
Через месяц пришёл категорический ответ — торговля опиумом отвратительна государю и он не может разрешить своим людям такое непотребство, ибо действие сие привлечёт это зло и на земли империи. Тайная супруга бывшего вельможи — Минжу, дочь одного из важнейших купцов Кохонга, расспрашивала мужа о причинах столь задумчивого его вида, а он не стал скрывать правду от женщины, с которой жил уже два года и которую искренне любил.
— Это в любом случае опасно, любимый! Цинцам не понравилось бы, что такие деньги пойдут мимо их кармана, и даже Хешень не помог бы тебе в этом вопросе. Но твой отказ не придётся по душе и купцам, ибо это огромные прибыли. Так что, попробуй помочь им в этой торговле, но не влезай в неё сам! Ты нужен мне и нашему будущему ребёнку, и девушка погладила себя по животу.
Для Строганова это был сюрприз и сюрприз приятный, и он не стал перечить своей законной жене, с которой недавно обвенчался в русской миссии. Опиум снова пошёл в Китай, но через голландцев.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Весной пала Патна[5]. Одна из важнейших крепостей англичан была захвачена неожиданной атакой маратхов и французов, и ситуация для Британской Ост-Индской компании начала приобретать уже черты катастрофы. Требовалось срочно прийти на помощь одной из опор английского королевства, и Родни поручили незамедлительно отправиться к Калькутте с большой эскадрой и войсками. Он стал единственной фигурой, которой могли доверить такое важное дело. К тому же, англичане, наконец, выяснили, что французский флот в Бресте практически небоеспособен из-за болезни экипажей. Готовился могучий удар по де Грассу, и тому оставалось только молиться в надежде на чудо.
Байрон в Вест-Индии решил снова заполучить былые позиции и подготовил десант на Ямайку. Он мечтал вернуть британской короне одну из её жемчужин и, отбросив французов, окончательно уничтожить мятежников в колониях. Однако его апрельское наступление завершилось настоящей катастрофой.
Сюффрен получил от своих шпионов, которыми он незамедлительно обзавёлся, опережающую информацию о планах противника, и англичан на Ямайке ждал жёсткий отпор, к тому же в разгар боёв Байрон получил све́дения, что французы атакуют Барбадос. Он вынужден был бросить на верную гибель
