Магия крови - Ник Перумов
Впрочем, многие орденские маги, прежде чем ступить внутрь магической фигуры, под потоки жертвенной крови, рассуждали точно так же.
«А еще я буду проливать свою кровь, а не чужую. Я не последую путем легким и жестоким, ибо он ведет во тьму».
И в этом-то, пожалуй, и было главное отличие.
Веспа предлагал подход, внешне очень похожий на подход Кора Двейна: мага помещали внутрь сверхконцентрированного потока силы, способного на время «взвинтить» имеющиеся способности и даже вывести их за пределы человеческих. Только Двейн сотоварищи закрепляли изменения при помощи магии крови, Веспа же предлагал намертво связать мага с источником силы (в данном случае – пирамидой), сделать как бы его частью. Потому эту трансформу можно было провести лишь раз, а маг, его человеческая сущность, должен был истаять и влиться в источник.
Так, по крайней мере, все выглядело в теории.
Публий очень надеялся, что они рассчитали верно. Тогда он смог бы отсечь Темного от значительной части собранной силы, смог бы защитить от орд Древнего бога Корвус, а потом отыскал бы убийц Шаарты и воздал им по заслугам. Ну а после – будь что будет…
Главное – успеть!..
– Я готов, – мрачно сказал Веспа, дочертив последнюю линию. Впрочем, «дочертив» – не совсем точно сказано. Пол заклинательного зала, пол коридоров пирамиды, так же, как и земля вокруг нее, были испещрены множеством линий, знаков, аттракторов, рун, переходов. Это была поистине фигура фигур, summa maxima, основа для любого магического построения – главное, правильно его ориентировать. Потому они с Веспой не столько чертили, сколько активировали уже имеющееся, просто лишь то, что надо, и так, как надо. Хоть сила, очищенная Великим Темным, не очень-то слушалась.
Сам Древний бог, очевидно, рассчитывал пользоваться этой пирамидой долго и разнообразно…
Теперь их фигура – не слишком большая, но весьма насыщенная – неярко светилась белым почти в середине зала. «Почти» – потому что из-за каких-то странных элементов, начертанных на полу, ее пришлось сместить.
– Я тоже готов, – кивнул Публий. Фигура ему нравилась. Конечно, не вполне традиционный подход, но ведь у них с Веспой весьма ограниченный набор амулетов и эликсиров, лишь то, что он смог по случаю собрать в Шепсуте, многое пришлось заменять аналогами или выбирать иные решения… Но в целом может сработать.
Должно. Сомнения следовало отбросить.
– Подумайте еще раз, – Веспа не откликнулся на его уверенный тон. – Этот обряд надо просчитать и продумать куда глубже, это сейчас только идея, интуиция… Кто поручится, что с вами не произойдет того же, что произошло с остальными орденцами? Или вы просто сгорите?
– Все пройдет хорошо. – Публий не мог допустить в себе иной мысли. – Времени у нас мало, давайте начинать…
– Нет! Лучше вернемся вместе в Корвус. Я нужен в империи, чем скорее Ордена вновь получат магию, тем больше шансов у нас победить. И вы нужны! Каждый маг на счету!
– Давайте начинать, – мягко повторил Маррон, и молодой маг обиженно умолк.
Публий прошел в центр фигуры, не чувствуя ни волнения, ни страха.
– Фабий! – позвал он, и тот вскинул взгляд. Показалось или в глазах Веспы и впрямь блеснули слезы? – Откройте мой сундучок, да-да, с амулетами. Подцепите ножом внутреннюю часть крышки, вот так… Я ведь едва не забыл.
В руках Веспы оказался кожаный футляр; маг снял крышку и увидел свернутый в тугую трубку кусочек пергамента.
– Это мое завещание, – спокойно сказал Ворон. – Я небедный человек, но я одинок, потому, знаете ли, приходится думать о судьбе имущества. Как только мы совершим трансформу, я отправлю вас в Корвус, а вы, как выдастся время, передайте мое завещание местоблюстительнице. – Он улыбнулся. – Я всю жизнь служил империи, Фабий, и оставляю все свое состояние ей в лице императорской власти. Вы же, как душеприказчик, получите четверть от всего. Это немало.
Квинт Фабий Веспа только молча открывал и закрывал рот, точно рыба на берегу, и Публий решил, что это зрелище стоило проявленной щедрости.
– А теперь начнем! – Он хлопнул в ладоши, как это делали наставники в рурицийской Академии, подавая сигнал к началу работы, и Веспа машинально сдвинул ключ-заклятие.
Все, отступать некуда!
Сила потекла по обозначенным линиям, они вспыхнули белым, амулеты на опорных точках засветились, набирая мощь; Публий почувствовал, как по коже побежали мурашки. Кончилось время сомнений и размышлений, теперь – вперед и до конца…
Веспа пустил силу по двум вспомогательным контурам, над фигурой поднялся мерцающий туман, окутал Ворона; дышать стало тяжелее, будто в настоящем тумане. Мурашки перешли в жжение, причем и снаружи, и изнутри, и оно с каждым вздохом становилось все сильнее. Публий не выдержал: застонал сквозь стиснутые зубы. Ничего, ничего, держись, Ворон, великая сила не дается просто так!
Зато он теперь с парадоксальной яркостью чувствовал сложные переплетения опутавших его чар, он их почти что видел внутренним взором: и окружавшие его, и менявшие его изнутри, их нечеловечески сложный узор, прорастание и сплетение тончайших нитей, несущих силу. Публий вглядывался в них пристальнее и пристальнее, держался за них, чтобы не утонуть в терзавшей его боли. Нити заклятий пронизывали его теперь, как нити плесени пронизывают полежавший хлеб, и хлеб перестает быть хлебом – а Публий Каэссениус Маррон переставал быть человеком. Наверное, то же самое происходило и с магами Орденов, решившимися согласиться с Кором Двейном. Только… только было и отличие.
Со стоном (в голове уже мутилось) Публий поднял левую руку – в правой был зажат короткий обсидиановый нож. Резкий взмах – и рубиновые бусины крови летят в разные стороны, кровь брызжет, струится по запястью, льется на фигуру под ногами. Еще, еще… Каждый вдох теперь давался с неимоверным усилием, но маг заставлял себя дышать. Нельзя умереть сейчас, когда столько еще не сделано!..
Вдох… Муть в голове, в глазах лишь мельтешение темных искр. Еще вдох…
И в этот момент все меняется. Боль угасает, уходит, отпускает его, дрожащего, словно после непосильной нагрузки, но на ее месте остается нечто – плотное, твердое, угрожающее и наполненное силой. Публий не сразу понимает, что это пирамида.
Он стал ею, а она – им. И она росла в нем, росла стремительно и грозила разорвать изнутри.
«Нет! – Маг уперся в холодные грани, попытался оттолкнуть. – Ты должна расти медленно, почти незаметно! Иначе мне не успеть!..»
Что-то предостерегающе крикнул Веспа, но Ворон не разобрал.
«Я тебя одолею! У меня нет выбора!..»
Однако пирамида по-прежнему рвала его изнутри. И толкала, и сдавливала
