"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор
– И пойду! – на самом деле, идея была здравая. Нет, не диктором, конечно, но вот про радио и, может быть, даже кино следовало подумать.
Ну, она ведь не просто так карьеру в своей фирме сделала. И то, что „осела“ на кадрах, так то был компромисс между деньгами, рисками и трезвым пониманием сложившейся в руководстве компании иерархии. Качества, без которых топ-менеджер состояться не может, у Татьяны вполне присутствовали. И если она об этом на время забыла, так это было всего лишь „похмелье“ после „переноса“. Но после того как Олег ей это перед поездкой в „домик в деревне“ весьма грамотно разъяснил, она в себя снова поверила, а поверив, приняла к сведению. Проблема в том, что опыт этот совершенно не подходил к освоению искусства вокала.
– И пойду! Только бы тебя не видеть! – заявила она, ярясь и скандаля одной стороной своей натуры, скажем так, французской, и, обдумывая „богатую“ идею, другой. – Надоел хуже горькой редьки! Мужлан! Хам и фанфарон! – все три эпитета, что называется, мимо кассы, но когда это логика правила в „семейных сценах“, а сцена получалась вполне семейная.
– Только ума и хватает, что тонкую артистическую натуру по адресу „на“ послать.
– Куда я тебя послал? – от такой несправедливости Федорчук буквально „взвился“, разом забыв обо всех взятых на себя обязательствах. – Еще не послал ни разу. Но если пошлю, ты не пойдешь, а побежишь! – и добавил, вздохнув: – А я впереди побегу, дорогу показывать. И кое-кто меня пенделями подгонять будет. И поделом.
– Душераздирающее зрелище, – голосом ослика Иа прокомментировала Жаннет. – С удовольствием погляжу на это… – но Татьяна уже „натягивала удила“. – И даже поучаствую. Хотя боюсь, не протолкнуться будет среди других претендентов…
Откровенно говоря, настроение у Виктора было такое, что он с удовольствием сейчас полаялся бы с кем-нибудь, что называется „до рукомашества“. Но с Таней ссориться очень не хотелось. По многим причинам. И, наступив на горло собственной песне, решил это дело тихо слить.
– Извини, – сказал он и даже улыбку из себя выдавил. – Сорвался. Я, видишь ли, тоже не совсем профессионал в этом деле, но, если подумать, советы давать имею полное право. Я тебя со стороны оцениваю. И то, что я вижу, мне пока не нравится. И ключевое слово здесь не „мне“, а „пока“. Прости, Танюша, старого дурака… – он криво усмехнулся, представив, как „смотрятся“ эти слова в его нынешних устах. – Давай лучше перерыв сделаем. Коньячку по капельке выпьем – для общего тонуса, за жизнь поболтаем…
Виктор встал из-за рояля и, ловко освободив от пробки пузатую бутылку с затейливой надписью на этикетке, плеснул по капельке в два коньячных бокала. Один из них он с легким поклоном протянул Жаннет.
– Не буду я коньяк! – отходя, буркнула Татьяна, которой ругаться вдруг совершенно расхотелось. – И вообще, не слишком ли много вы все пьете? – прищурилась она, коснувшись одной из наиболее болезненных „в их общежитии“ тем. В конце концов, если бы не алкоголь, то и она, может быть… – Дорвались? Молодость вспомнили! Алкаши-любители! – сказала уже по-русски и уже не Жаннет, едва не предоставив бокал силе земного притяжения. Но все-таки удержалась, не треснула об пол, но зато автоматически потянулась к лежащему на столике серебряному монстру-портсигару Виктора и, как и следовало ожидать, наткнулась на ироничный взгляд синих глаз.
– А ты-то куда руки тянешь? – усмехнулся он, пододвигая тем не менее портсигар поближе к Татьяне. – Эх, нет на тебя ремня! И так голос „сиплый“, а ты его еще и никотином посадить хочешь? Вредительница! Пятьдесят восьмая статья, никак не меньше!
– Типун тебе на язык! – упоминание таких статей сталинского Уголовного кодекса у понимающего человека могло и инфаркт вызвать. А Татьяна, между прочим, один настоящий допрос уже пережила и не так чтобы давно.
Однако по существу Виктор был прав.
„Он прав, – решила Татьяна, – с этим образом пора заканчивать“.
Притворно надув губы, Жаннет поискала глазами что-нибудь увесистое и решительно направилась к лежащей на рояле тяжелой папке с нотами. Поудобнее перехватив ее двумя руками, мадемуазель Буссе постаралась „незаметно“ зайти Федорчуку за спину. Тот, внешне поглощенный процессом смакования ароматной турецкой папиросы, внезапно сделал шаг в сторону, уходя с линии атаки, повернулся через правое плечо и мягко перехватил левой рукой уже занесенную для удара папку.
– Нотами?!.. По голове?!.. Ты знаешь, сколько крови мне стоило перенести все эти наши „ля-ля-ля“ на бумагу? – улыбнулся он. – А ты ими… меня… Впрочем, есть в этом что-то утонченное, во всяком случае не ледорубом по затылку, – с тяжелым вздохом и очень натурально посетовал Виктор.
– Пусти! – тихо сказала Жаннет. – Все равно я тебя подстерегу и тресну чем-нибудь тяжелым.
Угроза звучала слишком серьезно и слишком естественно, чтобы быть правдой.
– Ладно. Все, все, все! Сдаюсь! Побаловались и будет, – Федорчук примирительно поднял руки и, воспользовавшись секундной растерянностью Жаннет, обезоруженной этим жестом, быстро, по-мальчишески, чмокнул ее в щеку. Увернувшись от наносящей удар нотной папки, он с ехидным смешком отбежал на безопасное расстояние и спрятался за роялем.
– Все-все-все, я тебя боюсь: садись в кресло. Отдыхай и слушай.
„О-ла-ла! – Татьяна чуть не засмеялась вслух. – А бизнесмен-то наш, похоже, втюрился в комсомолочку-красавицу! Жаннет? Как тебе нравится этот Кларк Гейбл? Не хочешь побыть в роли Скарлетт? Хи-хи, я подумаю об этом завтра!“
Все еще с выражением „крайнего возмущения“ на лице и не выпуская из рук ноты, Жаннет уселась в глубокое кресло и, с видимым удовольствием сбросив туфли, подтянула под себя ноги. Получилось очень уютно и… весьма эротично.
– Ну, вещай, мучитель! – гнев сменился на милость. Но надолго ли? Этого Виктор не мог знать. – И выдай сигарету, не жмоться, а то мне придется идти в свою комнату…
– Да на здоровье! – Виктор открыл портсигар – вот таким, если в висок, действительно можно убить – и „предложил даме папироску“. – Каплю коньяка? – он чиркнул спичкой, давая прикурить, и вопросительно взглянул в голубые глаза.
– Но только каплю.
„Кажется, у нас снова мир. Или хотя бы перемирие…“
– Итак, вернемся к нашим баранам, – Федорчук задумчиво почесал кончик носа и снова сел за рояль. – Худо-бедно пока все идет нормально, – сказал он для разгона. – С репертуаром определились. Вчерне отрепетировали…
Жаннет сидела в кресле, свернувшись калачиком. Подобрав под себя ноги и подперев подбородок ладошкой, ну просто: само внимание. Только блеск глаз выдавал готовность в любой момент обострить ситуацию до какой угодно – по
