Магия крови - Ник Перумов
И снова он, будто кто его удерживал, умолчал о великом амулете. «Робу Кламону расскажу, когда увижу. Да, только ему и скажу, да еще мессиру отпишу».
– И вот там, прямо на тропе – представьте, да, прямо в Межреальности! – они давай друг в друга метать стрелы и огнешары, а я между ними со связанными руками…
– И как ты выбрался? – жадно спросила Ангелика.
– А как амулет вынес? – одновременно выдал Энцо.
Витар моргнул.
– К-какой амулет?
– Ну тот! – Энцо на миг растерялся, а потом нетерпеливо махнул рукой: – Ты его в Араллоре прихватил, сам сказал.
– Я не говорил, – возразил Витар. Хмель покинул его голову почти мгновенно.
Теперь ясно, что его настораживало. Либо это не его друзья, а лишь личины, иллюзии, либо… что ж, и среди боевых магов иной раз встречались ренегаты, польстившиеся на золото или на могущество, какого не могла дать Долина, или на власть. Но Энцо… Ангелика… Доминик…
«Все возможно, – шепнул внутренний голос. – Они боевые маги, но тоже люди».
Витар медленно поднялся.
– Да погоди ты, – поморщилась Ангелика, бросив перед тем на Энцо уничижительный взгляд. – Сядь, не торопись. Думаешь, мы не чуем, что у тебя за спиной великая сила прячется? Не думай, что твои товарищи слепые и глухие котята, Лаэда! Про твою страсть к магическим побрякушкам вся Долина знает. Так что ничем иным, кроме как мощным амулетом, это быть не может. Взять тебе его неоткуда, навряд ли здешние безумцы с тобой бы поделились своим могуществом. Амулет ты мог добыть только в Араллоре. Скорее всего, за ним туда и отправился, а вовсе не на разведку. Понял теперь ход наших мыслей?
Витар кивнул. Но обратно не сел.
«Наших мыслей! Она сказала – “наших”. Или они опасные заговорщики, или и впрямь… не они. Но кто? Местные чародеи вроде Повелителя? Так им бы такая сложная штука, как личины, и в голову не пришла. Да и объединяться они не умеют… Значит – заговор?.. И значит, они именно меня и ждали здесь?»
– Сядь, – повторила Ангелика настойчиво, и Витар все-таки сел. Как это все неудачно! Он так устал, так жаждал отдыха, помощи друзей, а встретил лишь новую войну.
– Мы тебе не враги, Витар, – примирительно сказал Доминик. – Мы такие же, как и ты, маги Долины и члены Гильдии. Просто, – он глянул на Ангелику, – нам кажется, что между боевыми товарищами все должно быть по справедливости. И если одному выпала удача – ну, к примеру, найти уникальный амулет, – то ею следует делиться. Потому что пока кто-то один его добывал, остальные в поте лица трудились, зачищая миры от зла, почти бесплатно…
«Они с ума сошли?.. Мессир обещал хорошие деньги, не золотой дождь, конечно, но достойную плату. Неужто им этого мало?..»
– Даже если предположить, что у меня что-то такое есть, – осторожно сказал Витар, – и что я вдруг по доброте душевной это вам отдам, то что вы будете с ним делать?..
– Уж сделаем, – усмехнулась чародейка. – Внакладе не останемся, поверь. На подобные вещи покупатели находятся легко. И тебе неплохую долю выделим, несмотря на то, как нехорошо ты хотел поступить с товарищами…
– А как же Долина? – вырвалось у Витара. – Академия, для которой такая находка бесценна? Мессир Архимаг? Все остальные? Как вы можете думать только о себе?..
Ангелика потемнела лицом. Витар смотрел ей в глаза и так и не мог понять, чудится ему в ее чертах нечто чуждое или нет.
– Вот что, – резко сказала она. – Времени у нас мало, так что давай начистоту, Лаэда. Или ты сам отдаешь нам то, что принес, и получаешь взамен хоть какую, но плату, или…
– Или мы будем разговаривать с тобой по-другому, – спокойно закончил Доминик. – До тех пор, пока не получим то, что хотели.
«Как меняет людей жажда богатства! Да они же обезумели, не хуже здешних новосотворенных божков!.. Они что думают, с Витаром Лаэдой так просто справиться?..»
Маг вскочил, толкая тяжеленный стол, – блюда и куски хлеба полетели в разные стороны, – однако бывшие товарищи были к этому готовы. Они тоже вскочили, отпрыгнули назад, но не побежали. Витар выхватил меч – простой солдатский клинок, грубый, дурно сбалансированный, но пригодный в крайнем случае и для боя, и для волшбы. По серой стали алыми каплями побежали мелкие руны, складываясь в узоры, концентрируя силу; кончик клинка оставлял в воздухе светящиеся петли и дуги, сплетающиеся в один негаснущий, висящий над полом узор. Витар работал быстро, очень быстро, почти на пределе – вся ярость, вся горечь от предательства друзей выплеснулась в этих сложных чарах.
Ангелика положила руку на эфес своего черного меча, но доставать его не спешила, да и Энцо с Домиником оружия не выхватили, будто чего-то ждали, – только на лицах появились едва сдерживаемые ухмылки.
И в следующий миг Витар понял, что они задумали.
Раздался звук – словно слабое эхо чьих-то шагов и голосов, но Витар даже оглянуться не успел. Ангелика сделала быстрый знак рукой – и с зала спал покров невидимости: он наполнился стражниками в шипастой черной броне, криками и топотом. А в следующий миг все они разом бросились на Витара.
Защитные чары – «кружево де Тенье» – не помогли; заклятие успело спеленать едва ли трех или четырех нападающих, прежде чем клинок выбили из руки, и оно угасло. Боевого мага скрутили – куда более умело, чем это сделал несчастный наемник из Таэринна, – и поставили на колени.
Ангелика подошла к нему, глядя сверху вниз.
– Предатели, – выплюнул Витар. – Как же вы могли…
– А ты, Лаэда, неудачник, – хмыкнула чародейка. – Вся Долина знает, что ты жить не умеешь, хоть и боец неплохой. Да только это тебе не помогло…
– Вы хуже здешних безумцев! – Витар уже не помнил себя от гнева.
– А вот это ты сам сравнишь, – серьезно сказал Доминик. – Если, конечно, не захочешь отдать амулет добровольно…
За стенами харчевни раздались тяжкие, нечеловеческие шаги – аж посуда на полках забрякала и закачался опутанный паутиной бронзовый светильник под потолком.
И тут разума Витара коснулось нечто и в голове его зазвучали тихие голоса:
«Не отдавай нас. Мы заперты, мы бессильны в реальности, мы можем только умолять. Не отдавай амулет, нас развоплотят…»
* * *
Для Ары Ясадоттир Илвес-Мор из Белозвездья это была последняя война. Она так решила. Некогда Великая Рысь-праматерь, прародительница оборотней, даровала избранным своим дочерям по девять жизней – и благословила на путь
