"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор

Они пригубили шампанское и снова посмотрели друг на друга. Шелленберг ведь был достаточно умен, чтобы понять, Себастиан появился здесь и сейчас не без причины.

– В сущности, вы правы, – кивнул Баст. – Я говорящая голова нашего обожаемого шефа.

– Говорите, Себастиан, – чуть улыбнулся Шелленберг. – Я… я умираю от нетерпения. Верите?

– Верю. Задание… – Баст взял Шелленберга под локоть и увлек на балкон. Здесь было холодно и сыро, но не было лишних ушей. – Подробности завтра, в секретариате. Но главное – сегодня, и не спрашивайте меня, ради бога, почему группенфюрер передает этот приказ через меня. Будет желание, спросите. Не будет – оставим как есть.

– Договорились.

– Ну, вот и славно, – Баст затянулся и выбросил окурок в пепельницу, установленную на высокой бронзовой треноге, словно это и не пепельница вовсе, а храмовый светильник. – Вы едете в Рим, Вальтер. Как вам нравится такая идея?

– Пока нравится, – с улыбкой, за которой пряталось нетерпение, ответил Шелленберг.

– Там встретитесь с главой Службы военной информации генералом Роатта.

– Марио Роатта? – переспросил Шелленберг.

– Не знаю его имени, – пожал плечами Шаунбург. – Но первый разговор у вас состоится с генералом, а затем вы будете иметь дело с теми офицерами его штаба, кого он вам укажет. Кроме того, вам придется работать и с людьми из «Отдела Е» Службы специальной информации морского флота.

– Цель? – Шелленберг тоже выбросил окурок.

– Не стойте ко мне слишком близко, – усмехнулся вдруг Баст. – У меня плохая репутация, могут, бог весть, что подумать.

– Я занимался вашей репутацией, – без тени улыбки ответил Шелленберг. – Искренне рад сообщить вам, что ничего, кроме глупостей, в вашем прошлом не обнаружено.

– Спасибо, Вальтер.

«Так вот откуда ветер дует. А я-то гадал, почему я?»

– Итак?

– Ваша цель – сионисты.

– Кто? – явно опешил Шелленберг.

– Сионисты! Сионисты – это… – Баст сделал вид, что удивился.

– Да знаю я, кто это, – отмахнулся Шелленберг. – Я только… Впрочем, шефу виднее. Что я должен с ними сделать?

– Помочь правым сионистам в Палестине. Но, разумеется, руками итальянцев. Нам – по многим причинам – впрямую светиться там не следует. Мы работаем с арабами, а с евреями пусть работают итальянцы. Тем более там рядом… Через море – рукой подать.

– Но в Палестине англичане, – возразил Шелленберг.

– А в Ливии итальянцы. И наш интерес всунуть ногу в эту дверь раньше, чем она захлопнется, и так глубоко, как получится.

– Понимаю, – кивнул Шелленберг. – Понадобятся деньги…

– Подробности вы узнаете завтра, – на этот раз сигареты достал Шаунбург.

Ему было очень непросто вести этот разговор, ведь идею начать разыгрывать еврейскую карту подбросил Гейдриху он сам, имея в виду темные слухи об имевших уже место попытках установить контакты с сионистами в 1933 или 1934 году. Но тогда ничего из этого не вышло, и не случайно. Ну, о чем, кроме всякой ерунды, могут говорить официальный расист и левый социал-демократ еврей?! Сейчас же Баст начинал крайне рискованную игру на тактических интересах сторон, безусловно не зная, – «И кто, скажите на милость, может такое знать?» – к чему приведет этот его во всех отношениях безумный план.

– Подробности вы узнаете завтра, – сказал Баст, протягивая Шелленбергу портсигар. – Но, разумеется, нашим контрагентам по ту сторону моря нужны будут деньги и оружие.

– Деньги и оружие, – кивнул Шелленберг, беря сигарету. Судя по всему, он уже обдумывал детали будущей операции, которая, учитывая характер самого Шелленберга, могла привести к весьма нетривиальным результатам.

– И еще кое-что… – Баст тоже взял сигарету, прикурил от предложенной Шелленбергом зажигалки и продолжил: – Во Флоренции учится сейчас некто Авраам Штерн. Не знаю, что он изучает, но думаю, его нетрудно будет найти, так как в тамошнем университете вряд ли много докторантов вообще и из Палестины в частности. Нам этот еврей интересен не сам по себе, а тем, что он близко знаком с Авраамом Техоми[147]. Этот Техоми – именно тот, кто нам нужен. Один из лидеров их военной организации и политически тяготеет к правым сионистам, так называемым ревизионистам. Попробуйте создать нам канал приватной связи, и… Впрочем это теперь ваша работа.

– Продолжайте, – улыбнулся Шелленберг, явно уже предвкушавший самостоятельную операцию за границами рейха. – Я, честное слово, не обижусь.

– Я бы подкармливал этого Техоми оружием и деньгами отдельно ото всех остальных. Но… Не обижайтесь, дружище, это всего лишь мысли вслух. Игра ума. Не больше. Но мне кажется, что с этими людьми следует проявлять предельную осторожность. Их нельзя вербовать и принуждать. В этом смысле они очень похожи на нас. Их ведет идея, понимаете? Идеалисты и националисты… Вам это ничего не напоминает?

* * *

В начале одиннадцатого позвонила Вильда. Оставалось гадать, откуда ей стало известно, что муж вернулся в Берлин и живет на своей старой – холостяцкой еще – квартире на Доллендорфштрассе. Не знала. Не должна была знать. Но узнала. Бах навеял, или птичка на хвостике принесла, или Гейдрих – «Вот гад!» – решил развлечься за чужой счет.

– Баст… – даже притом, что качество телефонной связи оставляло желать лучшего, голос Вильды взволновал не на шутку.

«Однако…»

Оказывается, если смотреть в прошлое глазами немецко-фашистского шпиона, многое оставалось за кадром. Доминировали, так сказать, особенности «чужого» восприятия. Но сейчас, стоило Олегу услышать голос жены – «Не моей жены!» – как перед глазами возник «объективный» образ Вильды. Он ее «вспомнил» – вот в чем штука. И не просто вспомнил. Олег ведь и раньше, в общем-то, знал о ее существовании, а во всем великолепии весьма убедительной красоты и молодости. Но рассматривал он ее сейчас словно сквозь линзы и светофильтры некоего сложного оптического прибора – прямиком из лаборатории очередного «сумасшедшего профессора», немца и фашиста, разумеется – смотрел, угадывая и открывая заново незаурядный женский образ, и дивился тому, что ничего такого о ней еще мгновение назад не знал или не помнил. А сейчас вот «нашел время и место», чтобы вспомнить, и получилось это у него ничуть не хуже, чем, скажем, порнушку по DVD посмотреть. Такое вдруг привиделось, что даже в жар бросило.

«Обормот… – вынужден был признать новый Баст, смахнув со лба выступивший от „озарения“ пот. – С такой женщиной и так пренебрежительно!»

– Откуда ты узнала, что я в Берлине? – спросил он, чтобы не молчать.

– Узнала, – коротко, неинформативно и совершенно не в ее стиле. – Приедешь?

«Гейдрих?»

– Только не говори, что соскучилась! – усмехнулся Баст.

– Соскучилась.

– Приеду, – неожиданно решил он.

В трубке что-то – или кто-то? – пискнуло, и связь разорвалась.

«Приеду…» – повторил он про себя