Мертвый город. Трилогия - Наиль Эдуардович Выборнов
Руководил проектом? Вот он — мой билет на ту сторону. Если я дотащу его до периметра, сообщу, что со мной руководитель проекта, и смогу это как-то подтвердить, то нас точно выпустят.
Вот только без документации мне это все равно не поможет. Нет снаружи ни супрессанта, ни чего-то другого. Так что мне сделают анализы, а потом попросту пришьют. И командование ничего не скажет, потому что прекрасно понимают, что будет, если вирус вырвется за пределы Волкова.
С другой стороны, полностью эту мысль отметать все равно нельзя. При случае этим вполне можно будет воспользоваться. Но мне бы сперва до ночи дожить бы, не обратившись.
— А самое главное — нет исходной культуры вируса. С ней я мог бы добиться гораздо большего. Понятное дело, что на это поднабится больше времени, ведь и тогда до вакцины было очень далеко, а сейчас, когда вместо настоящей лаборатории у меня под рукой только три лаборанта, — он вздохнул. — Однако мы не сидели сложа руки, и кое-что уже успели сделать.
— А почему никто просто не сходил в лабораторию за вирусом и документацией? — спросил я.
— Как вы это себе представляете, молодой человек? — удивился Профессор. — Я здесь не командую. Более того, меня тут попросту терпят за то, что я могу оказать кое-какую медицинскую помощь. Я хоть и вирусолог, но первое-то образование у меня медицинское.
— У меня тоже, — ответил я. — Только я не закончил. С третьего курса ушел и двинул в армию.
— Многие бросают на третьем курсе, — кивнул он. — Так вот, обеспечить мне материал с мертвых зомби местное руководство готово, потому что их и так приходится убивать. Они периодически приходят сюда, и окрестности чистят. А устраивать целую операцию, прорываться в лабораторию, чтобы добыть что-то для моих нужд…
— Как скоро вы могли бы разработать вакцину? — спросил я. — Если бы у вас было оборудование и исходная культура? Про материалы не говорю, на сто процентов уверен, что их уже вывезли. Если уж в нашей лаборатории, которая была с краю исследований вируса, оказались "черные", то в главной уж тем более кто-то да пошарился.
— Не знаю, — ответил он. — Это дело не одного дня. Но с исходной культурой шансы на успех растут. Как и скорость исследований. Но увы, никто никого никуда не отправит.
Мы прошли через небольшой мостик, разделявший два крыла санатория и поднялись по лестнице на третий этаж. Старик уверенно шел по коридору.
Он провел меня дальше и открыл дверь ключом. Мы вошли в кабинет, я покосился вокруг и покачал головой.
Очевидно, что когда-то это было медицинское крыло. Здесь не только проводили обычные для санаториев процедуры, но имелась и своя небольшая лаборатория. И вот на ее базе ему и приходилось работать.
Понятное дело, что исследования таким образом затянутся на годы. А закончатся они, скорее всего, ничем. Если Профессор в ближайшее время не докажет, что ресурсы, которые выделяют на него, и так приносят пользу, то на них просто забьют и сосредоточатся на выживании. И судя по безнадеге в голосе ученого, к этому все и идёт.
— По поводу вашего случая, — сказал он. — Супрессанта у меня нет. Наладить производство мы тоже не сможем, для этого нужны совсем другие мощности.
— А если взять лабораторию под контроль?
— Там есть электричество? — удивился он.
— Когда я в последний раз был, было, — ответил я. — Может, какие-то резервные системы. Но я не удивлюсь, если здесь кабель идёт через полстраны, который все это питает.
— Об этом стоит поговорить попозже, — сказал он. — Обсудить с местным начальством. Правда боюсь, что военные нам этого так не оставят. У них тоже есть проблемы с заражёнными, и пока они решают их единственным возможным способом — пулей.
— Лучшая профилактика, — кивнул я. — А как у местных старших отношения с военными?
— Они к нам не лезут, — ответил Профессор. — Но они стреляют во всех, кого видят, не разбираются. А что, сталкивались уже?
— Не то слово, — кивнул я. — Они сбили наш вертолет.
— Понимаю, очень на них похоже, — кивнул старик. — Но мы в город почти не лезем.
Похоже, что он военных не очень-то и любит. Интересно, а как у них получается выживать, и не лезть при этом в город, где они берут припасы? Понятное дело, что в санатории должны быть запасы, причем немаленькие, но на них одних ведь весну и лето не прожить. А лес тоже много народа не прокормит, это одному можно белку или ежа поймать, осевжевать, пожарить, и потом весь день более-менее сыт. А если толпа народа живёт.
Нет, лукавит он. Либо они не ездят в те районы города, что под военными. Впрочем, мне-то какая разница, я кроме номера, где очнулся, да коридоров ничего не видел. Может у них поля тут, плантации?
— А теперь проговорим о вашем случае, — сказал он и уселся за стол, на котором стоял компьютер. — Присаживайтесь.
Я сел на кушетку, посмотрел на вязки, закреплённые на ней. Это ещё зачем, интересно? Уж не проводит ли он какие-нибудь эксперименты?
Впрочем, на злого нацистского доктора он не похож, выглядит вполне обыкновенным стариком.
— Супрессанта у нас нет, — сказал он.
— То есть, это все? — спросил я.
И что, получается, что все зря было? Да нет. Быть такого не может. Хрен вам, я так просто не сдохну.
— Нет, — он покачал головой. — Дело в том, что регенерационные свойства вируса — это не единственное его свойство. Вы ведь встречались с зараженными? Глупый вопрос в самом деле. На первой стадии они практически не опасны. Но вот чем дальше, чем больше биомассы они найдут для пищи…
— Чем больше трупов сожрут, — сказал я.
— Точно, — кивнул он. — Поэтому они и питаются. Суть в том, что на поздних стадиях они становятся очень опасными. Говорят про то, что в итоге они превращаются в ночных зверей, смертоносных…
— Морфов, — сказал я. — Простите, что перебиваю, мне интересно, когда мы доберемся до сути. Я встречался с ними и даже убивал.
— Действительно? — спросил он, будто не заметив моей ремарки. — Жаль, что у вас не было возможности принести сюда тело или хотя бы голову. Но даже на живом человеке подавленный супрессантом вирус должен был работать так, что активирует скрытые возможности организма. В боевом плане.
Я задумался. А ведь было у меня такое. Когда на нас напали бандиты Шила в первый раз, и я убил
