Дорога к фронту - Андрей Львович Ливадный

Снижаемся до десяти метров. Ивы, березы и осины, густо растущие по берегам, надежно маскируют от взгляда с земли, но появись сейчас над головой пара «мессершмиттов», то нам несдобровать. Мы в крайне уязвимом положении от атак сверху.

Русло плавно изгибается, желтея песчаными отмелями. Приходится все время быть начеку, огибая рельеф. Так проходит минут десять. Постоянно слежу за небом, оглядываюсь назад, но пока все чисто.

Наконец машина Нестерова снова покачала крыльями. Капитан сразу же пошел на небольшую «горку». Его «ишачок» взмыл над деревьями и, доворачивая вправо, тут же начал пологое пикирование.

Мы с Ильей повторяем его маневр, — он слева, а я справа от курса ведущего. Взрыватели «ФАБов» установлены на пятисекундную задержку. При бомбометании с предельно малых высот лишь это позволяет избежать последствий собственного удара.

Я тоже начинаю пологое пикирование. Немецкий аэродром как на ладони. Мы появились столь внезапно, что обычная суета даже не успела замереть. По полосе пылит только что севший «мессер». У капониров стоит топливозаправщик. Мешки с песком обозначают позиции зениток. Дежурные расчеты еще не врубились, что происходит.

Заправщик — лакомая цель. Самолеты в капонирах тоже. Но зениток слишком много: через пару секунд фашисты придут в себя. И «мессер» на полосе вполне может дать газ и пойти на взлет, если у него в баках осталось топливо.

На все отпущены мгновенья. Вижу покатый холм свеженарезанного дерна и торцы бревен в несколько накатов, накрывающие вход под землю. К нему ведет колея примятой, пожухлой травы. Точно не землянка и не блиндаж! Похоже на полевой склад боеприпасов!

Доворачиваю рулем направления. Высота мала, бомба с задержкой взрывателя ударится об землю и наверняка успеет отскочить на несколько метров, зароется вряд ли, — мысли проносятся в голове с сумасшедшей скоростью. Все равно выдерживаю курс. Взгорок остановит бомбу, не даст далеко срикошетировать! В мгновениях сейчас спрессовывается целая жизнь. Совмещаю нижний срез среднего кольца упреждения прицела с темной отметиной входа. Такой прием бомбометания с истребителя сотни раз опробован, но сработает ли он тут?

Сбрасываю сразу оба «ФАБа», чтобы наверняка! Ручку на себя, — взмываю, едва не зацепив «совком» радиатора за дернистый холм!

Вокруг вспухают белесо-черные шапки разрывов. Осколками задело плоскость.

Сзади-снизу оглушительно, раскатисто громыхнуло. Такое ощущение, что вздрогнула земля и пришел в движение воздух. «МиГ» качнуло, как при сильной турбулентности.

На боевом развороте бросаю взгляд по сторонам. Ильюха разбомбил бензовоз. Чадно горит выплеснувшееся топливо. На месте примеченного мною холма зияет глубокая воронка. Из-под обугленной земли торчат вздыбленные бревна. Трескуче рвутся боеприпасы. Так это не зенитки шпарят!

На полосе дымит «мессер». На него пикирует Нестеров. Илья только что сбросил вторую бомбу, но промахнулся мимо капонира, — взрыв ударил метров на десять дальше.

Захожу на цель. В перекрестье растет борт «Bf-109» накрытого маскировочной сеткой. Всаживаю в него две длинные очереди из крупнокалиберного «БС». Вижу вспышки попаданий, вновь ухожу в набор высоты с последующим разворотом. Не понимаю, почему такое слабое противодействие зениток⁈ Аэродром буквально опоясан огневыми точками, но они по большинству молчат!

В следующий миг, заметив разбегающиеся в разные стороны фигурки, я понял, — на нашей стороне сработал страх. Хоть на атакованном мною складе оказалось немного боеприпасов, но их детонация вызвала панику. У земли все заволокло дымом. Звуки беспорядочных разрывов и ноющий свист осколков не дают фашистам опомниться, сообразить, что нас всего трое. Они ищут укрытия, спасаясь от смерти.

Но вскоре они поймут, что к чему и тогда нам придется туго. Надо успеть израсходовать боекомплект, причинив максимальный ущерб, и уходить, пока расчеты «Flakkorps»[2] не опомнились!

Земля снова несется навстречу. Основные места стоянок вражеских самолетов укрыты под деревьями и хорошо замаскированы. Приходится снижаться почти «по нулям», рискованно атаковать на бреющем, взмывая в последний миг, когда столкновение уже кажется неизбежным.

От острых запахов бензина, выхлопа, сгоревшего пороха и чадящего масла першит в горле. Воздух мутный, видимость с каждым заходом все хуже, — аэродром густо заволокло сизо-черным вихрящимся дымом.

Еще один боевой разворот. Рискованный, фактически на предкрылках[3], на нижнем пределе скорости сваливания, но на пологие виражи просто нет времени. Счет по-прежнему идет на мгновенья.

Нестеров все же поджег севшего «мессера» и, похоже, убил пилота: самолет, ревя двигателем быстро катится по полосе, но не взлетает. Через несколько секунд он врезался в обложенную мешками с песком позицию зенитной батареи и взорвался.

Я внезапно похолодел от промелькнувшего дурного предчувствия. Немцы всегда летают парами. Первым обычно садится ведущий. Самолетов на рулежке я не видел. Где же его ведомый⁈

Кручу головой.

Вот он! Вывалился из-под кромки облаков, пикирует на Нестерова!

— Вадим, «худой» на шести! — ору, но без толку. Связи ведь нет!

Левая рука машинально толкнула ручку управления октан-корректором до упора вперед. Двигатель «МиГа» послушно принял форсаж. Пользуясь набранной в пологом снижении скоростью, резко ухожу вверх, делаю разворот. В результате, набрав метров пятьсот высоты, я теперь двигаюсь в обратном направлении, на помощь капитану, но поздно: «И-16», прошитый очередями, вспыхнул, как факел — падает, без шансов, а пилот «109-го» уже хладнокровно режет маневр Ильи, доворачивая на него.

Орать бесполезно. Никто не услышит. Без связи нет никакого взаимодействия. Ильюха увлекся штурмовкой, наверняка прильнул к прицелу, а это приводит к «тоннельному зрению»! Сейчас фашист и его собьет!

До немца еще метров восемьсот навскидку. Не успеваю! А он уже вдавил гашетки. По плоскости «МиГа» резанули пушечно-пулеметные трассы, вырывая клочья обшивки, оставляя дыры.

Издалека даю отсекающую очередь с единственной целью, — чтобы фашист заметил трассеры, отвлекся, прервал атаку!

Он дернулся, — нервы не железные и жить ему хочется! Потерял несколько секунд, нервно озираясь, ища меня взглядом.

Заметил! Резко дал газ, — вижу, как выхлопные патрубки «мессера» плюнули дымом.

Илья, заваливаясь на одно крыло, все же сумел выровняться почти у самой земли. Изрешеченная плоскость напрочь убивает аэродинамику, ни о каком маневренном бое речи теперь быть не может. Кренясь и теряя топливо из пробитого бака Захаров довернул на восток.

Молодец! Тяни, я прикрою!

Крутиться с «мессером» над вражеским аэродромом, — занятие так себе. Мне главное, чтобы он отвалил от Ильи. Даю еще одну короткую очередь ему вдогонку. Знаю, что боекомплект не резиновый, но фашист внял, послушно потянулся на запад, вглубь захваченной территории. Пытается разорвать дистанцию, чтобы затем сманеврировать, набрать высоту. А мне то и надо. Уходим прочь от зениток. Один на один.

Скорость «МиГа» на небольших высотах позволяет догнать «Bf-109E» (как и оторваться от него). С