Дорога к фронту - Андрей Львович Ливадный

— Потапыч! — ору, перекрикивая гул мотора и перекраивая фамилию техника на свой лад, но он не обиделся, взобрался на крыло.

— Говори!

— К нашему возвращению найди радиостанции!

— Откуда ж я их возьму⁈ — в глазах у техника тоска. И не по причине отсутствия нужных агрегатов. От моих слов. Не верит, что мы вернемся. И я его понимаю. Два младших лейтенанта на «МиГах» — он думает, что у нас вообще нет шансов. Даже те, кто прошел переобучение с «И-16» в лучшем случае умели взлетать на этих машинах и кое-как садиться. Это не бой против «мессеров». Это вообще ни о чем.

— Найди! Проверь все разбитые при бомбежках самолеты! На командирских машинах должны быть установлены! Чтобы к нашему возвращению радиостанции были, понял⁈

— Будут, — похоже мой решительный настрой вселил в него толику надежды. Он, наверное, подумал: «а может им повезет?»

Как ни горько, но именно таким образом складывалась ситуация в сорок первом. Наши летчики делали все, что могли и даже больше. Они реально уходили за грань возможного, сбивая фашистов на «ишачках» и практически не освоенных «МиГах». Вчерашние мальчишки выходили в бой против матерых немецких асов, у которых за спиной был опыт воздушных боев над Европой и десятки сбитых. Каждый вылет наших ребят, по сути, был подвигом. Особенно летом сорок первого.

Смотрю — Нестеров уже вырулил на взлетку. Илья тоже. Пора и мне.

Кричу:

— Колодки из-под колес убери!

— Готово!

Зажимаю тормоз, даю газ, одновременно работая рулем направления. Он управляется педалями. Самолет начинает разворачиваться. По рулежной дорожке двигаюсь к полосе, в начале ВПП останавливаюсь.

Нечаев начал разбег. Вслед за ним пошел Илья.

Оба взлетели. Я замешкался. Еще раз проверяю все ли правильно сделал?

Плавно прибавляю газ. Левой педалью компенсирую реактивный момент, возникающий от работы винта. Самолет все же норовисто пытается уйти с полосы вправо, и я с трудом удерживаю его рулем направления.

Спина взмокла от напряжения. Скорость растет. Слегка даю ручку от себя, чтобы оторвать хвостовое колесо от полосы.

Ощущения ошеломляющие. Внутри все кипит. На ста восьмидесяти километрах в час беру ручку управления на себя, и земля начинает уходить вниз.

Взлетел!

Парирую небольшой крен, выравниваюсь. Убираю шасси и закрылки. Закрываю фонарь кабины. Скорость уже перевалила за двести, и я начинаю набор высоты.

Нервы сгорели. Чувство полета небывалое, звенящее.

[1] И-16 — «истребитель шестнадцатый» (в просторечии — «Ишак», «Ишачок») — советский одномоторный истребитель-моноплан 1930-х годов, созданный в конструкторском бюро Николая Поликарпова.

[2] «MG-17» — немецкий авиационный пулемет калибра 7,92 мм.

[3] Повесть Бориса Васильева «В списках не значился».

[4] Великие Луки были захвачены фашистами 25 августа 1941 года.

[5] Бреющим называется полет, совершаемый на наименьшей возможной высоте, исключающей столкновение самолета с землей. Нормальной высотой бреющего полета является 5–10 м над поверхностью земли.

[6] Готовность № 1 подразумевала, что лётчики сидят в кабинах самолётов, с пристёгнутой привязной системой. Электропитание подано, оставалось только запустить двигатель, вырулить на полосу и взлететь.

[7] Мессершмитт Bf-110 — двухмоторный тяжёлый истребитель многоцелевого назначения. Широко использовался для штурмовки наземных целей. Имел мощное курсовое вооружение: четыре 7,92-мм пулемета МG-17, две 20-мм пушки и один подвижный 7,92-мм пулемет МG-15 (у бортового стрелка).

[8] «Вулчить на филде», — блокировать вражеский аэродром, сбивая противников на взлете (сленговое). «Бум-зум» — «ударил-убежал» — атака с большой высоты: пикирование на цель (не ввязываясь в маневренный бой) и снова уход на высоту.

[9] В поршневых авиационных двигателях у каждого цилиндра есть две свечи зажигания, при этом каждая группа свечей (правая и левая) подключена к отдельному магнето. Такая конструкция создаёт избыточность в случае отказа одного из двух магнето, а две искры обеспечивают более полное и эффективное сгорание топливной смеси. Для «МиГа» положение переключателя «1+2».

[10] РПО — регулятор постоянных оборотов двигателя. Для «МиГ-3» номинальные обороты на взлете 2050 в минуту.

Глава 2

Вслед за машиной Нестерова мы сначала уходим в глубину нашей территории, и лишь минут через пять разворачиваемся на запад. Полет без интерактивной электронной карты требует хорошего знания местности, а в особенности — наземных ориентиров. Последние сомнения в действиях капитана отпали, когда он совершил разворот над небольшим лесным озерком.

Илья плотно держится за ведущим, идет в левом пеленге от него. Я то немного отстаю, то слегка догоняю, — при всех способностях и большом виртуальном опыте пилотирования мне трудно держать короткий правый пеленг. Во-первых, не привык летать в строю. Во-вторых, все еще осваиваюсь с управлением. Повторюсь, РУС[1] — это не джойстик. А в-третьих, полет звеном в плотном построении сильно ограничивает свободу маневра ведомых. Случись малейшее обострение ситуации — мгновенно отреагировать и надежно прикрыть ведущего я не смогу. Довоенные боевые уставы устарели и требуют немедленного пересмотра, но понимание этого придет в наши подразделения чуть позже и будет оплачено кровью. Так что на свой страх и риск держу разумную дистанцию. Пусть лучше спишут все на мою неопытность и неумение держать строй.

Постоянно осматриваюсь.

Идем на высоте ста пятидесяти метров. Внизу проносятся кроны деревьев. Ориентиром служит ведущая к фронту лесная дорога.

На малых высотах скорость в триста пятьдесят километров в час кажется огромной, но все равно я успеваю подметить множество деталей.

Чем ближе к фронту — тем мертвее лес. Дорогу часто бомбят и обстреливают из орудий. Из узкой ленты она давно превратилась в уродливую гарь, исклеванную оспинами воронок. Во многих местах деревья надломлены, повалены, а то и разбиты в щепу. Кое-где тлеет торф. Сизая, удушливая дымка сильно ограничивает обзор. На прогалинах видна разбитая техника, брошенные повозки, какое-то тряпье. Вот промелькнули выцветшие палатки полевого медсанбата, — вокруг них тоже полно следов от попаданий бомб и снарядов.

Вскоре плотный хвойный массив оборвался изломанной линией, — дальше начались лиственные перелески. Теперь видны змейки траншей, распаханная войной земля, несколько сгоревших танков, — наших или немецких — не разберешь. На опушке рощицы под сенью берез притаилась артиллерийская батарея. Орудия окопаны, замаскированы ветками, а брустверы обложены дерном, но он уже пожелтел, выдавая позицию.

Вот и линия фронта!

Внизу идет бой. Вспышки разрывов то и дело рвут уплотнившийся сумрак.

По нам резанули из пулемета. Наверняка зенитный «MG», установленный на бронетранспортере, — все это промелькнуло и скрылось.

«И-16» покачал крыльями: «делай как я»!

В отсутствие радиосвязи такие команды ведущего служат единственным способом коммуникации.

Нестеров чуть сбросил скорость и плавно пошел на снижение.

Блеснула водная гладь. Ага, речка о которой он говорил! Если разведданные, полученные из